Человеческое тело - весь мир,весь космос. Об этом у Арсения Тарковского, спуся 300 лет после Аввакума:

У человека тело
Одно, как одиночка.
Душе осточертела
Сплошная оболочка
С ушами и глазами
Величиной с пятак
И кожей - шрам на шраме,
Надетой на костяк.

И тогда душа рвется в свое космическое жилище - во вселенную, летит туда вслед за взором:

Летит сквозь роговицу
В небесную криницу,
На ледяную спицу,
На птичью колесницу
И слышит сквозь решетку
Живой тюрьмы своей
Лесов и нав трещетку,
Трубу семи морей.

"Небесная криница" - фольклорное обозначение неба как крыши вселенского дома. "Ледяная спица" - кол, славянское, русское обозначение Полярной звезды. "Птичья колесница" - фольклорное, мифологическое обозначение Большой Медведицы. Оттуда, с небесной высоты, шелест всех лесов и нив - всго лишь детская трещотка, а шум семи морей - голос одной трубы. Казалось бы, хорошо душе в ее космическом доме, но -

Душе грешно без тела,
Как телу без сорочки,-
Ни помысла, ни дела,
Ни замысла , ни строчки.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому сплясать?

И вот возникает предчувствие иной, звездной одежды, восходящей к мечте Циолковского о шарообразном огненном теле вселенского человека.

И снится мне другая
Душа в другой одежде:
Горит, перебегая
От робости к надежде,
Огнем, как спирт без тени
Уходит по земле,
На память гроздь сирени
Оставив на столе.
Дитя, беги не сетуя
Над Эвридикой бедной,
И палочкой по свету
Гони свой обруч медный...

Тело как огненный медный обруч, как шарообразное пламя, как звезда.