"Роза", Иван Сергеевич Тургенев.

Последние дни августа… Осень уже наступала. Солнце садилось. Внезапный порывистый ливень, без грому и без молний, только что промчался над нашей широкой равниной. Сад перед домом горел и дымился, весь залитый пожаром зари и потом дождя. Она сидела за столом в гостиной и с упорной задумчивостью глядела в сад сквозь полураскрытую дверь.

Я знал, что свершалось тогда в её душе; я знал, что после недолгой, хоть и мучительной, борьбы она в этот самый миг отдавалась чувству, с которым уже не могла более сладить. Вдруг она поднялась, проворно вышла в сад и скрылась.

Пробил час…пробил другой; она не возвращалась. Тогда я встал и, выйдя из дому, отправился по аллее, по которой - я в том не сомневался - пошла и она.

Всё потемнело вокруг; ночь уже надвигалась. Но на сыром песку дорожки, ярко алее даже сквозь разлитую мглу, виднелся кругловатый предмет. Я наклонился… То была молодая, чуть распустившаяся роза. Два часа тому назад я видел эту самую розу на её груди. Я бережно поднял упавший в грязь цветок и, вернувшись в гостиную, положил его на стол, перед её креслом.

Вот и она вернулась наконец - и, лёгкими шагами пройдя всю комнату, села за стол. Её лицо и побледнело и ожило; быстро, с весёлым смущеньем бегали по сторонам опущенные, как бы уменьшенные глаза. Она увидела розу, схватила её, взглянула на её измятые, запачканные лепестки, взглянула на меня - и глаза её, внезапно остановившись, засияли слезами.

- О чём вы плачете? - спросил я.

- Да вот об этой розе. Посмотрите, что с ней сталось.

Тут я вздумал выказать глубокомыслие.

- Ваши слёзы смоют эту грязь, - промолвил я с значительным выражением.

- Слёзы не моют, слёзы жгут, - ответила она и, обернувшись к камину, бросила цветок в умиравшее пламя.

- Огонь сожжёт ещё лучше слёз, - воскликнула она не без удали, - и прекрасные глаза, ещё блестевшие от слёз, засмеялись дерзостно и счастливо.

Я понял, что и она была сожжена.