"Люблю!" - ты мне обычно Пишешь в личку. Привычка! Любовь письму как подпись Или, если хочешь, Затычка. "Люблю!" - читаю каждый день, Письму любовь как тень Служить готова. Своим "люблю" убью и оживлю, А у тебя "люблю" - Пустое слово!

Любить – привычка или кара, Нелепость, боль обида страх, А что еще? – не надо дара Любовь – проклятие и дар. Она не сходит с эшафота, Но и не лезет на него Любовь конечно недотрога, Но не упустит своего. Она давно вошла в привычку, Мы жить не можем не любя Похожа на души затычку, Но только режет вновь тебя. Глупее нет, да и не надо, Она и так способна покорять И превращать людей на стадо, Порою даже может убивать. Она нежна и не рискует, Ведь мы не можем не любить Она на сердце вальс танцует И дать не может разлюбить. Порой не знаем то, что любим И вновь, и вновь идем на старт, Мы и себя, и близких губим, Любовь же – просто автомат.

Велено тебя позвать с собой И катать всю ночь по лунным горкам. Горько? - подтвердили люди: "Горько!" Знать, что не проснешься ты седой. Утекает голос в два ручья - В пустоту у самого запястья. Хочешь узел развяжу на счастье? Хочешь будет новая ничья? Велено топить губами лёд И впиваться в темноту зубами, Но костры, сожженные кострами, Презирают будничный полёт.

Старики, уж с головой седой, Смотрят друг на друга угнетенно. Вспоминая:"Был я молодой, И любовь была к тебе огромной". А теперь не то что полюбить, Даже думать о любви тревожно. Ртом беззубым сложно говорить, Даже слушать старым ухом сложно. И сидят они, ведь ревматизм, Встать им с места толком не позволит. Вспоминают бывший коммунизм, И тихонько о внучатах спорят. Сердце бьется с перебоям в раз, Руки сморщены, и чувства стары, Может и любили, но сейчас, Вся любовь привычкой только стала.

В ясной глубине звезда зажглась, Протянула светлый лучик счастья, Ясным взором улыбнется "Здравствуй!" Ей из миллиона пара глаз. А Любовь? Хватает ей огней Сердца? Как звезда на неба своде, Каждый день надеется, восходит - Ждет на миллион хоть пары дней... Но... день в день - проходят так обычно... Чудо здесь, но ждем из ниоткуда, Это мы, мы губим наше чудо, Почему-то ставшее привычным.

- Ты любишь? - Да. - Меня? - Тебя. - Давно? - Всю жизнь. - Ты честен? - Да. - Ты слышишь? - Что? - Стук сердца. - Чей? - Влюблённых душ... - Каких? - Вон тех. - Да где же? - Там. - Не видно мне! - Я отойду... - Зачем? Куда? - И правда... - Глупо! Нет же их! - И нет любви... - Наверно, да. - Не любишь ты... - Кого? - Меня. - Люблю. - Ты врёшь. - А ты права...

Было много сил – Откусил. Спасибо, что мне не оставил. Вот трон. Ты когда-то там на нём правил… А теперь, безнадёжный, ослепший, бросил. У тебя есть лодка, но доплыть не хватает вёсел. А ты помнишь, как был мудр и весел? А я, довольная, сидела на коленях твоих плюшевых кресел… Но давно от тебя не пахнет вином французским, И сюртук подвенечный стал по фигуре узким, От тебя не несёт дымом не потухших свечей, А дрянным сигаретным. А в кармане ключей Нет автомобильных, их я забираю по вечерам. Давай, заглянем, дружок, ласково, куда-то: «А там…» Махнём дружелюбно рукой в прошлое. Ведь нам Ли мечтать о стольких страстях пройдённых, На губах друг у друга поцелуях помадой сведённых? Смотри, мой родной, на фигуре плотной Ещё сохранилась стройность. Под потной Рубашкой твоей бьется жирное мягкое сердце – Масло с перцем. Потянись, хоть не будешь так восторгаться Как раньше моим телом. Вторгаться Имеешь волю на правах завоевателя. У тебя на женщин точность копьеметателя, Но что-то теперь плоховат спортсмен, И что-то уже неуклюжа его Кармен… Было много сердца – Сегодня клубок шерсти больше сердца. Да, именно тот клубок, что валяется у кровати. Ни ты, ни я – не воин каких-либо ратий… Отстали, под бытовой тяжестью доспехов, У нас на груди уже есть медали успехов, А больше не надо. - Правда, ведь? - Да, правда.

-"здравствуй". чмок в щёчку, нажать на пульт, упасть на диван - устал любовь в рассрочку приевшийся ритуал -"привет. ужин грей" смотреть в окно, курить ментоловый Vogue и пусть он не Грэй и ты не Ассоль - ничего зато - все ладно, зато - уютно и завтра пойдём в кино. сегодня четверг, значит ночь принесёт пятнадцать минут любви. не нужно каких-то далёких высот, синица в руках - живи. зато спокойно и каждое утро - чмок в щёчку и ничего.

* Как в свое, как в последнее изо всех сил вцепилась эта рама оконная в отопление сумерек. Лишь ладони и листья в этой жизни ценил я. Отрываю и комкаю эту жизнь отрывную. Пустота стекленеет, этот разум исследован - это рама оконная, для пространства вы умерли. За пределами – видимость. Как в свое, как в последнее за тебя удержаться, до тебя дотянуться. Оседает известка на квадратах старения. Камуфляж – наши руки, наши лица - все просто. Неужель ради этого родились мы во времени. Отрываю и комкаю эту жизнь, эту роскошь. Всеми днями недели, четвергами и средами, обрастают изнанкою эти мысли цепные. Будто рама оконная в свои стекла последние, обмороженный временем в тебя я вцепился.