Усыпальница железного разума Это не свалка, не мрачная куча - Тихий последний приют. Стали хозяева старше и круче, Отдых нам вечный дают. Тихая ночь, мародеры не лезут, Мыслим за жисть без затей. Им-то неловко признать, что железо Разумом выше людей. Не до апгрейдов - сплошная разруха. Клава разбита вконец Хард не скрипит, не визжит звуковуха, Принтерам - тоже писец.. Скоро закрутятся белые мушки, Не разглядишь и того. И не заплачет подросток с Горбушки Над котлованом ПО. Сердце железное, поздно иль рано, Встанет, почти не дрожа. Миксеру снятся грейпфрут и бананы, Фену - прическа пажа. А холодильнику торт и конфеты: Он ведь в душе - Дед Мороз. Нам же - винды, незабвенные, третьи, и Navigator под DOS.

Сегодня снова нашим будет вечер. Пусть не одета в бархат, не в шелках, Но ты с момента нашей первой встречи Меня повсюду носишь на руках. Я льну к тебе, в твоих объятьях таю, Я лаской под рукой твоей пою, Я никогда тебе не изменяю И знаю, что любима и люблю. Твои подруги замерли ревниво, На нас, влюбленных, смотрят и молчат. Вокруг так много девушек красивых, Но нас они вовек не разлучат. И даже смерть не принесет разлуки - Едва в груди твоей умолкнет стук, Умру я тоже, и чужие руки Меня не вырвут из холодных рук. Гитара

Интернет Окно ведет, куда хотим - Внутри меня мир бесконечен. Даю "клубничку" молодым, Они так ждут со мною встречи. А если кто-то зрел иль сед, Или познал любовь успешно, На ваш запрос я дам ответ Всегда, развернуто и спешно.

Ах, в свете белом Любой мне любый - Он самый первый, Он самый грубый... Полюбит - тело Возьмёт... За это На белом-белом Вздохну: "Поэт мой..." Со мной что хочешь, В бреду как в сказке - Всю жизнь под почерк Безумной ласки... О диво!.. колет Ударом шпаги... Он мной доволен, Я - лист бумаги...

ЖИВОЙ ЖУРНАЛ Моей души живой дневник, Заброшен мною, ты поник. Не унывай, мой дорогой, Я увлеклась игрой другой. Но я вернусь к себе домой, Ведь ты - мой дом, свидетель мой. В чужие души ты проник, Моей судьбы живой дневник...

Ветер Разрывает пульс реалий, Разрушает мира суть. Раскрывает двери грани, Превращая норму в муть... Он несется через земли, Обреченные на жизнь, Чтобы дать свободу нервам, Побросав к ногам полынь. Не поняв стандартных правил, Обрывает нить судьбы. Но лишь пыл он малость сбавил - Погибает от руки...

Такая вот весёленькая зарисовочка)) Я к вам спешу, я к вам лечу, Я вас порадовать хочу, Но мне у вас никто не рад, Ведь я ядерный снаряд...

сердце Твое сердечко очень чутко И даже легкий ветерок Простыть его заставит будто, Оно взгрустнет, заплачет вдруг. Замедлит стук,тихонько вскрикнет И будет думать о другом. О том, чей образ не возикнет Туманом утренним иль сном. Других любить оно готово И через тысячи дорог Перешагнуть, сказать лишь слово, У тешить друга, быть как ДРУГ. Но слышишь ты дорог дыханье, Кварталов, стен и окон пульс, Пред взором горы вырастают, А сердце рвется! Дальше! Пусть! Ничто в сравненьи с дружбой горе! Ничтожны горы, города! И поколено будет море, Любое горе не-беда! Но ты подумаешь: не сбыться Такому счастью никогда.. Не думай. Просто будь как птица. Ты рвись "туда", лети "туда" Для птицы в небе нет запретов, Она свободна и легка. У птицы с ветром нет секретов И ей знакомы облака!

Редкий снимок способен остановить время, Или запечатлить его, что ещё реже. Оно хорошо рифмуется со словами ,,бремя,, И ,,стремя,, , потому что мчится и режет. Так и пьяный от света, солёно-вялый Шелест немытых глаз по прозрачной коже Под дождями катится, как кровинка – алый – Он и свят и прям, но не вечен тоже. Редкая фотография оживляет очи , Но бывает, поднимет со дна скелета. Спроси – почему среди одиночеств Ему досталось именно это.. Он ответит, жадно сверкнут глазницы, Бликами глянца, ставшего посмертным - Так гениальность оттирает границы Вуали между мирами, их сети. Так портреты бывают опасней лиц, И марсианская каша бывает слаще. Среди бесконечностей и других верениц Откуда знать, что ещё притащит, И кого пробудит этот стеклянный взгляд, Нервы чьи заржавеют и лопнут криво, Если шёпоты неживой жизни продлят.. Не потому ли я так боюсь – объективов ?

Зеркало. Я тень твоя! Даю лишь отраженье! Я раскрываю ложь в твоих глазах! Но ты разбил меня в одно мгновенье… Отныне отражать тебя я буду в твоих снах. Разбил меня от злости, от смущенья. Во мне увидя затуманенный свой взор. И пусть тебя так плохо от вчерашнего похмелья, Разбилась я. В моих осколках лишь немой укор.

---

ТЕЛЕФОН Гудок, тишина... И снова гудение. Крадучись, рывками сердце бьётся, Молчание, золото, соловья пение - Всё из одного ковша льётся. Как студень в тарелке застыло время, И лишь иногда прорывается шум. Надрывно, фальцетом воет племя На звёзды - осколки вчерашних Лун.

Меня касалось столько губ И женских, и мужских. Я в многих побывал руках, Наверно, и в твоих. Хоть я могу дарить тепло И жажду убивать Меня не ценит здесь никто. Меня нельзя сломать, Но если сильно захотеть, То я могу разбиться И остов мой, о, мой скелет На части разлетится. Но склеить не получиться, собрать Меня нельзя по новой. Меня не надо разбивать- Ведь я – стакан в столовой!

я льну к тебе, я вновь тобой дурею: твой аромат и нежное плечо. я ласково возьму тебя за шею; ты в мою душу дышишь горячо. тебя зимой спасу от злых морозов. нет, я не принц твой, даже и не граф. пусть я гламурен, откровенно розов, но я, увы, всего лишь женский шарф.

Фарфоровая куколка Танцуй, танцуй на краюшке, Фарфоровая куколка! Ломай сердечко славное, Ступая по стеклу. Не упади на донышко, Фарфоровая куколка… Свою судьбу вверяя В ручонки чужаку.

Одухотворённая поэзия механического слова. Люди, как статуи на перроне из окна гусениц-вагонов, Все они застывшие куклы мира, стоявшие на портале, На границе, на срезе каких-то там городов… Просыпающиеся при стуке колёс: известном для них сигнале. Медленно лижет шпалы ленивый поезд, На задуманной остановке вобрав в себя человеков-еду, Пища в желудках на кожаных койках простынных гнёзд Устраивает немыслимых куч ерунду. И повсюду свёртки улитоподобных матрасов С жёлтой начинкой сладкой подушкой, – Этакая несложная схема каркасов, - Смотришь, и жизнь кажется ничтожной игрушкой… И вся залитая маслом машинным, Снизу кована из тяжеленного чугуна; Едешь, как в крошечном коробке длинном И как мальчишьей рукой трясёт словно жука.

Мне трудно встречаться с каждым, когда горизонт - чуть рассветом початый или начинает кончаться, а небо кажется черно-бумажным. Но я уверен, коль связан с вами дорогой, значит, нужен... Нужен! И пусть вас так много, я открываю разом все двери, как и свою душу. Каждого напою и согрею, и укачаю легко, унесу далеко-далеко - скорее, чем уйдут печали от расставания... Послушайте из-под колёс повесть. Вы узнали душу мою, А я - был на время с вами... Ваш Поезд.

Когда меня в просторный зал, Кряхтя и фыркая, вносили, Какой восторг я ощущал! Как меня люди восхитили! Там было чисто и светло, И много знатного народу. Все пили красное вино, Потом - все в сад, "дышать природой". Затем забавный господин, Подвыпив, дамам шепелявил: "Немало женщин я любил, Они достойны Вас едва ли..." Чуть позже нудный тамада Звал из гостиной пианиста. О, как я счастлив был тогда! Фокстроты, вальсы, польки, твисты... Я пел, творил, я жить спешил! Под пальцами играли струны Моей измученной души Гостями, суетою нудной. Сейчас темно здесь, тихо, пусто. Никто ко мне и не заглянет. И мне становится так грустно... Но скоро вечер вновь настанет, И снова - сад, вино и гости, Нескромный шепот шепелявый, В прихожей - шляпы, сумки, трости, Но я жду голос: "Не пора ли Послушать господина N?" И я восторженно и громко Спою, не замечая стен И дам, притихших ненадолго.

Я могу разорвать, если я зол, Могу вас убить, если вы захотите. Могу танцевать, словно неба посол, Могу примирить, если вы закричите. Я всегда рядом, если вам больно, Я прихожу, если вам хорошо; Капли на солнце искрятся довольно; И вас примирив, я вмиг ухожу. Я могу спрятать в себе ваши слезы, Могу вам о прошлом напомнить случайно; Вы часто тоскуете обо мне в морозы, Наполняя сердце все больше печалью. Но снова весна, и я снова рядом, Ваш неизменный, живой, вечный дождь! Я рад оживлять собой ваши взгляды, И в радость и в горе я ваш верный вождь.

Сердце. (аллегория) Сосуд был полон,и вода искрилась, Как солнце у песчаных берегов, И те,кому напиться приходилось, Лишь наполнял сосуд тот до краев. А ты пришел и все до капли выпил... Когда же он наполнился опять, С бесцеремонным равнодушным видом Ты воду стал по чашам разливать. Разлил на ровные четыре части: Работа,дом твой и друзья... Лишив сосуд своей волшебной власти, Чуть исчезая,наполнять края...

ЛЮБОВЬ. Я вспоминаю притчу вновь, Кто сочинил ее иль это было точно, На небесах жила Любовь, С глазами чистыми и взглядом непорочным. Она цветы в венки плела, Писала красками чудесные картины, Шел от нее поток тепла, Вокруг все было сказочным и милым... К земле спустилась в летний день, Была полна энергии и силы, Но на нее упала тень, И туча черная свет солнца вмиг затмила. Ее в мгновенье скрыла мгла, Взор обратила к небесам Любовь несмело, И от виденья дрожь прошла, Вдруг замерла оно, застыла, онемела... Гроза рождалась на ее глазах, Мерцанье молний, гул, раскаты грома, В душе покой, стыдливость, жгучий страх Сменяли страсть, тоску, азарт, истому. И копья огненной стрелы, Собрав всю мощь и силу во Вселенной, Ее пронзили...Взгляд застыл... (В тот миг она казалась отрешенной) Поток небесный отрезвил, А тело содрогнулось от разряда, С дождем, казалось, кто-то влил Струю доселе ей неведомого яда. Нацелен твердо был удар, И сердце раскололось на частицы, Но приняла его, как Божий дар, Издав лишь стон смертельно сбитой птицы... Нет, не дала она отпор! И от стихии буйной не укрылась! Расправив плечи, встретила в упор, Вмиг умерла - и тут же возродилась... С тех пор Любовь осталась на Земле, Но только боль и мука в светлом взоре... Коль встретитесь, согрей ее в тепле, Частицы сердца не были чтоб в ссоре...

Подснежник Пусть белый подснежник цветет На снежной поляне. Он нежный. Он терпит мороз неизбежный. Он смелый. Но камень – не лед. Асфальт и бетон площадей Из сотен один одолеет. Их много. Кто их пожалеет В излишестве оранжерей? Ему голоса не слышны. Не он подорожник. Он – белый. Он не переносит подмены. Но если вам надо весны… – Под снегом, совсем под рукой Сияет, робея от взгляда. Но если действительно надо. Он не виноват. Он такой.