Смотрю на контуры и профили в окне, Весь мир - стеной, и что теперь не делай, Депрессию, навязанную мне, Не изнутри, заметьте, а извне Не изведешь, смотря на эти стрелы, На этот снег на уличной спине, На туч тяжелых глаз осоловелый, На пустоту и серость... Надоело! Возьму-ка кисть, закрашу мир сей мелом И нарисую дев нагих в весне...

Всполохи тёмны бездонного сна, чёрными лицами гибнет весна. Всё, всё томится, и тело ложится как рушится. Я одна... Ринуться всею душою хотела, выглядеть сердце себе в свете белом, но в четырех стенах заточена, и лишь одна - полуявь полусна, будто указан последний путь на казнь - нет тебя в мире целом...

Ты отнял цвета у моей тишины - Остались лишь сажа и мел. И трещины слов, словно шрамы, видны, На коже молчания шрамы видны От грустью отравленных стрел.

Растрескался старый мел. Хотел бы и не сумел припомнить родные стены. А думал, что незабвенны… Так жизни чувствуешь цену, когда берут на прицел.

Шпили в небо вонзились смело, Сотни трещин уже в вышине, Ну а там, где совсем просело, Вылез монстр, как в кошмарном сне...

Я брошенный кошмар ночной (в нём вызвать крика не сумела) - я веселила, громко пела, во сне творила, что хотела, а он назвал меня дурной. И вот - пришла к нему домой, на вещи, стены посмотрела, и вдруг о ужас - поседела, весь мир его был антибелым - мир гота - тёмный и больной.

И снова тупик, я пройти не сумел, Опять не добрался до каменных стрел, И вновь впереди ненавистна стена... Когда же уступит и сгинет она???

Кровью измазаны стены, Лицо твоё словно мел... Уверенно резал вены, Но уйти так и не сумел. Пусть разрываются нервы, В жизни пустой пробел... Ты ничего не сделал И ЭТО твой вечный плен.

Нарисован на стене Мелом Замок. Только вот мне Надоело Говорить всё спине Белой. Лучше быть мне простой И несмелой.

Копируя неумело Сны на экраны стен, Я выгрызаю смело Страх из сожжённых вен. Чёрные шпили на белом Я уловить успел, Сердце спеклось и сомлело В мягкий рассыпчатый мел...