Блуждая на кладбище злой и голодный, Я труп отыщу остывший холодный, Его уложу на могильной плите, Кусая за пятки трупак в темноте. А если с живыми столкнусь я случайно, Судьба их закончиться тут же печально, И жизнь оборвется даруя мне силу, Себе не придется копать могилу. Я мертв уже две тысячи лет, Но смерть мне не скажет:Дружище! Привет! Я душу при жизни отдал сатане, Теперь же скитаюсь как будто во сне, Не помню о боли, не ведаю чувств, Желудок лишь стонет когда он пуст. Одно только знаю- желание жрать, Живых или мертвых жевать и глотать. Надеюсь никто не встревожит покой, Я мертвый, но все же немного живой...

Хоть мертвецы, мы всех живее, А неприятный облик наш Считайте, модою навеян: Лица цвет - ультрамакияж, А трупный запах - ферамоны, Чтоб мертведевушек пленять. На теле язвы - от гармонов, Ведь надо чем-то их занять. Теряем руки-ноги, правда, Но мягкость тела - то хандра. Нет брони нам на круги ада, Там всё банкиры, киллера. Не осуждайте, не спешите, Вы мой кладбищенский прикид - Сто лет в могиле проживите И сохраните милый вид!

Очнувшись там, где всегда длиннее И глубже, чем в любом безмолвии , Я не умер, а ты уже стал холоднее, Ещё при жизни покрылся молью. Так распорядилось время, так исковеркало, Однако, покойник не бывает фальшив - И если меня отражает твоё зеркало, Значит ещё вопрос – кто жив…

Бессмертным, при душе, в здоровом теле, Звёзд разве только с неба не хватал, Я был рождён без мне понятной цели И этот мир на прочность испытал: Удил я рыбу, птиц стрелял в полёте, Зубами в плоть вгрызался овощей, Вогнал в могилу вместе с кошкой тётю, Переломал тьму-тьмущую вещей. И вот при всём прижизненом цинизме Итоги безутешно таковы - Мне умирать еще так много жизней... Готовы ли к своей расплате вы?

Я более не жив. И был ли жив когда-то? И был ли я живущим быв Поэтом иль солдатом? Я потерял счисленье дням И месяцам, и годам Кто жив, тот позабыл меня Кто я? Откуда родом? Я более не человек Скудна моя особа - Мне суждено смотреть свой век Сквозь призму крышки гроба.

За закатом закат провожаю мольбою, Что рассвета не будет ни одного. Я один среди вас, с распростертой душою, Я люблю чертов свет, ненавидя его. Счастлив? Что же, играй себе вдоволь, Жги мгновенья, летай иль скользи по пути! Но... проснешься коль в сырости съеденных кровель, Я прошу тебя, друг, прошу! не грусти! Я ведь тоже смеюсь и тоже мечтаю! И, ты знаешь, я тоже боюсь высоты... и все ничего, только очень скучаю: сейчас уже не сбежать от судьбы. Иду, и тропа моя - бесконечность. Смеюсь - ты же слышишь лишь стон пустоты. Я б променял эту чертову вечность и умер обратно, вдохнув свет звезды.

Зыбучей могилой меня держит смерть - Земля под костями как пыльная влага, Лежу в этой яме и чувствую тягу К тем, кто не успел наверху умереть. Меня навестите - хоть на спор, хоть просто, В день первый Луны, ночью - черным листом, Я вас буду ждать за оградой погоста За каждым надгробьем, за каждым крестом. Земля расслоится у вас под ногами, Разверзнется жижи гнилой круговерть, И черви вползут, чтоб питаться мозгами, Когда вдруг могилою схватит вас смерть...

Три часа. Завязь утра набухла, и скрытно, и мощно. Спотыкаясь, планеты бредут по звериному кругу. И хоть совы в разгаре привычной возни полуночной – руны Ночи отчасти утратили вкус и упругость. Три часа – перелом. Своры снов, словно гончие, в мыле. Лижут спящим срамные места иль скулят после драки. Или плоть на куски разрывают, космической пыли предавая излишки – и сыщет ли ангел во мраке шкурку мертвой души, утолившей голодного духа? Отвлекая созвездья бессонные сказкой про это, потяну небеса за лохматое темное брюхо и затычусь в молочные, сладкие капли рассвета.

Сказка Округлые ноты слетают с листа, чужие линейному стану. Если не срезать розы с куста, они все равно завянут. И смерть не станет долго беречь даже того, кто любит – срезает юные головы с плеч, любимцам подносит на блюде. Уводит в чащу глухая тропа, к цели ведет без ошибки: густой частокол, а на нем черепа, оскаленные в улыбке. Открылась калитка, блеснуло в окне, не дожидаясь стука. Во двор не въехать на белом коне, стрелой не влететь из лука. Живым ивняком поросли дрова – хозяйки давно нет дома. Войди не склоняясь – твоя голова не выше дверного проема. На пяльцах смелым девам урок, в сенях золотые яйца. Ты столько прежде прошла дорог – итог принимать решайся. Курная избушка поймет без слов. А овладеешь словом – веселый череп на палке готов скакать по делам торговым. Сгустились низкие облака, и, приподняв завесу, густой, округлый голос рожка приблизился из-за леса. Знакомый пастух беспечно игрив, в шитье золотом рубаха. Он в тему вплетает смертный мотив надтреснутой нотой страха.

Жила бездомной в доме черном, теряя память... память ли? - светилась, как маяк на взморье меж ветрами, что брег дозорят, хоть век не плыли корабли... и... умерла... Лучами света я пронзена! Хочу играть со всеми и во всё! За это, за смех, за песни, что мне спеты, поверьте, стоит умирать!

Череп сдавливают кости Чужеродных элементов. В мои руки вбиты гвозди, Вижу по бокам скелетов. Как они, я сам скелет Скованный в цепях стою: Жажды жизни во мне нет, Чувства в сердце не таю. Грешник я, мне нет прощенья За мои дела при жизни, Вот стою и жду отмщенья, Не терзают меня мысли. Я ослеп и обездвижен Не могу издать ни звука. Ну когда же я увижу Окончанье этим мукам? Не смогу забыть про боль И про крики моих жертв Память я несу с собой Пока жив хоть один нерв.

Вчера я видел смерть Она стучалась в мои двери А я с наивностью глупца Твердил, что я в неё не верю

Сегодня годовщина моей смерти, Я год по кладбищу скитаюсь Я выхожу при луне полной И мертвечиною питаюсь А раньше верил в рай и ад И только здесь я понял – ложь! Ты можешь каждый день молится – На кладбище ты попадешь Луна – подруга верная, а ночь моя жена Они всегда помогут мне - Ночь скажет время подниматься, А дату знаю по луне…

Восьмиконечным чёрным крабом Навис над грудью медный крест. И запах мертвенный окрест Распространяет душный ладан. На беспросветном фоне мрака, Как каменный Левиафан Белеет трёхголовый храм, И спит на паперти собака. Сухие старые берёзы Скрипят над брошенным погостом. Тоскливо здесь. Но это просто Скупая жизненная проза. "Жизнь мертвеца" - истёртый слоган. Существование на грани В пустом пространстве меж мирами, Поверь, уныло и убого...

«Верность» Звон разбитого стекла. Слёзы цвета серебра. Ворох лилий на полу, Вмятых в серую золу. Капли крови на стене. Плащ, забытый на столе. За тобою всё равно Я уйду через окно! За тобою, чуть дыша, Вниз летит моя душа.

«Чёрный ворон» Ворон чёрный, зачем ты кружишься Над душою, исклёванной в прах; Сердцу больше вовеки не биться, В венах лишь жгучий пепел и прах. Что ты ищешь? Следы прежней страсти? Уверяю, истлели они. Боле нет надо мной светлой власти, Что осталась в застывшей крови. Нет здесь глаз, затмевающих море, - Лишь провалы в бездонную скорбь; Сердце-птица давно уж на воле, В обиталище светлых богов. Ничего от меня не осталось; Лишь души пожелтевший скелет Проживёт ещё самую малость И истлеет за давностью лет.

«Привидение» Я – это только моё привиденье, Будто осталась одна лишь душа. В мутной ночи я – твоё сновиденье, Блеск на конце твоего палаша. Я, будто ангел, привстану за плечи И подожду окончанья войны. Я буду ждать перламутровый вечер: Станут реальностью вещие сны. И под крылами бездонного неба Я появлюсь пред тобою опять И поведу тебя в залы Эреба, Те, о которых нельзя и мечтать. Я прокляну тебя вечною славой И награжу новолунным венцом; Я подарю тебе высшее право – Стать моей песни последним певцом.

«Надгробие» Вот видишь, что делает время! Была я когда-то другой: Была я тогда королева, А стала примерной женой. И я, как все люди, старею, Смеюсь холодней и грустней, Как волосы дамы, седею, Почти ненавижу людей. Едва ли теперь я припомню, Каким был наш крошечный сад; С какою мы пели любовью Под шёпот полночных наяд. Но как хорошо мне с тобою И в этой смертельной тоске Под тонкой поблекшей луною На мраморной чёрной доске.

«Смерть» Я вижу, падает звезда. Я вместе с нею догораю. И пусть душа сгорит дотла: Сейчас тебе её вверяю. Готова я лететь вдогон За птицей и весенним ветром, Чтобы не слышать сердца стон, Покрытый побелевшим пеплом. Хочу взлететь под небеса И улыбнуться вам оттуда Чтобы увидеть всё и вся: Ведь я вас больше не забуду. Пусть жаркий ветер унесёт Мою последнюю улыбку, И жадный ливень украдёт Мою последнюю ошибку. Пусть же летит моя душа Туда, где Свет смешался с Тенью, И не умолкнет никогда Мой крик, что ввысь летит свирелью

«Полёт мечты» Я с детских лет мечтала резать высь, Как будто ангел, высоко над облаками, Но я всегда летала только вниз И носом рыла грязь у вас под каблуками. Мечтала я бег ветра усмирить, Везде побыть, весь мир обнять руками, Но не смогла я с крыши в даль уплыть, И снова грязь под вашими ногами. Друзья всегда твердили мне: «Держись! Ты полетишь к любым созвездьям с нами!» Но я всегда летала только вниз, А небо было высоко над головами. Я так и думала закончить жизнь, Глотая грязь под злыми сапогами, Но на секунду всё же взмыла ввысь, Почуяв ветер снизу, под крылами. Но не смогла я долго резать высь На белых крыльях, сотканных мечтами, И как всегда, опять слетала вниз, Впитавшись в землю, что вы топчите ногами.

Лежу в гробу,здесь сыро и прохладно Прогнили доски,что за сервис,боже мой! От скуки говорить я научился складно, Теперь весьма доволен и горжусь собой. В былую жизнь я не открою дверцу, О том,что умер не жалел ни дня. Вот только больно слева,где должно быть сердце, Когда там сверху,кто-то вспомнит про меня.

Не ставь кресты над теми, кто не умер. Не хорони их. Не скорби по ним. Проверь их пульс, чтоб не было сомнений. Не доверяй их смерть другим. Семь футов под землей, Такой стандарт покоя, Та глубина, где солнца нет. Та высота, где все уже неважно, Та даль, в которой жизни нет. Туда отправился за смертью, В захоронении есть ада путь. Пусть тело не покинет землю, Душа моя пусть не пытается уснуть. Засомневайся во врага страданьях, Не доверяй, ты в ненависть сердец. Холодный разум победит желание: Оставить жить врага. Ему конец. Не ставь кресты над теми, кто не умер. Получишь в спину нож, как я, тогда поймешь. Не обрезай другим их срок мучений, Отмерь их счастья век, затем убьешь.

Коль кто умрёт, того не гложут страсти. И страхи тоже, честно говоря. Блаженная нирвана! Просто счастье! Глупец тот, кто боится смерти зря. Жизнь после смерти - просто наслажденье! Хоть плоть и подгнивает по чуть-чуть. Да только вот за время нахожденья В гробу хоть навестил бы кто-нибудь! Но, впрочем, одиночество не гложет, Оно под слоем почвы просто ложь! Когда-нибудь тебя во гроб положат Ко мне, под землю, вот тогда поймёшь.

Последнюю слезу На песню израсходую. Последнюю строку Метафорой уродую. К лицу ли саван? Стон Последний. Тихо слушай, Кок покидают дом И отлетают души. О, лицемерный век, Убийца без суда. Нет! – крикнул человек. Уста сказали, – Да. Но вера – ни во что, И виноват не век. Свое храним ничто- Жество. Я – имярек. Так рушится ответ, Так с каждым и всегда, Так, если вместо нет, Ты отвечаешь – да. В последний раз нальем усопшему бокал. Зальем потерю душ, и правду, и обман, Все то, что он любил и потерял, поправ, Себя. И наконец, зальем потерю прав. О, главное из прав, любить и ждать тебя. Не сходятся слова. Расходятся друзья. Раскладываются ошибки и грехи. Раскаиваются – Прости и помоги! Раскачиваются в заброшенных домах. Разнеживаться в пух – Расплачиваться – в прах. Приходите научу Улыбаться палачу. Осины в рад Приветливо стоят, И вороны ждут кормежки Ероша перышки. Так в чем же спасения ждать, и откуда? И сам ты – Иуда. Похоронили. Еще свежа земля. Где-то слезы льют, да не я. Прохожу, не милую, не сужу, Безучастным зрителем на жизнь гляжу. Где-то смех, движение, беготня Где-то любят до смерти, да не я. Гробовой доски на душе печать. Есть. Пить. Спать.

Я был человеком, я был лишь собой. Век льётся за веком и каждый чужой... Быть может проснусь я и снова взгляну В открытую небом мне голубизну... Я вышел на свет! Получил я свободу! Теперь мне никто не указ! Как нельзя осквернить дождевую воду, Так просто и слопать вас! Тебя не спасёт ни вода, ни пламя! Подумай, ты-лишь человек! И (пусть это уже между нами) Не так уж и долог твой век! А я не живу, я лишь существую, Я в вечности тихо плыву! Я презираю жизнь вашу такую, Вы живёте во сне, а я наяву!

Душам нашим нет покоя, По ночам в могилах стонем Мы Под звуки музыки и смех. Но не слышат люди воя На костях истлевших стоя, Забываясь в омуте потех. Припев: Ночь мы уже на пределе, Крест ваш на всех слишком мал. Нет сил в высохшем теле, Гнев силу призракам дал. Те, кто нас земле предали, Уже сами прахом стали Мы Осиротели без их рук. Безымянные могилы Жаждут мщенья, копят силы, Замыкается порочный круг. Догорает жар заката, И на землю в черных латах Мщенья послан дух на помощь нам. Он сливается со мраком, То жестокостью, то страхом Ударяет по людским сердцам. Душам нашим нет покоя, Ночью правит наша воля, Мы Порядок восстановим здесь. Безымянные могилы, Превращенные в руины, Затевают праведную месть. P.S. Посвящается старым кладбищам, на месте который сейчас находятся парки отдыха.