Ты убиваешь каждый раз всерьез, Слов ледяных стилетами пронзая До стона губы и глаза до слез, Как феникс боли в муках воскресая. А я молчу, моя ли в том вина, Что ты одна там мечешься снаружи? Любовь прозрачно-горькая до дна Для кубка сердца пустоты не хуже. Когда проходит мимо нас весна, И воскресают на асфальте лужи, Мы думаем, что жизнь совсем не хуже Там, по другую сторону окна. Но зря сердца тепла чужого просят, За окнами бывает тоже осень.

А в душе у меня ещё так же светло Как тогда, когда дождик стучал мне в стекло, Когда солнышко лучиком в школу вело... Кто решил за меня, что всё это прошло? Все вокруг говорят мне лишь: "Надо! Должна!" Раньше всё же любили... сейчас я нужна... Почему как побитый зверек у окна Я сижу... Почему? Почему я одна? Не могу! Надо всех провести, обмануть, Чтоб веселое детство назад мне вернуть, Вот уж повеселюсь... побалую... Тот мальчишка... Лишь он меня может спасти, Ночью темной прокрасться и вдаль увезти, И тогда... я его поцелую...

Одним крылом махну, и ветер нежный Взъерошит бархат неба над рекой... Взмахну другим - туч грозовых безбрежность Встревожит безмятежный твой покой... Ведь ты, мой друг, в душе моей заноза И жаба пучеглазая в груди, Стал тяжким грузом быта и вопросов: "А что там дальше? Что там впереди?" ВЗЛЕТЕТЬ ХОЧУ! А ты меня за ноги И вниз, к земле, и цепь мне словно псу... На крылья... Боже! Я пленяла многих... За то ль теперь я этот груз несу Иль мне любовь досталась за двоих? Сломаю крылья - улечу без них!

Многоногий, усатый, злой паучище Паутину старательно шьет, Ловит мух как свою любимую пищу, Убивает их, после сожрет. А Маруська из школы пришла торопливо, И в сарай заглянуть собралась, Улыбнулась глядя в зеркало мило, И к козе побежала смеясь. Распахнула шустро скрипучую дверцу, За которой сидел паук, Как же екнуло вдруг Марусено сердце, Что сено упало из рук. И пустилась Маруся бежать без оглядки, Спотыкаясь об бабушкины посадки...

Куплю я самурайский меч, нет, два! - Положено носить их вроде парой. Повешу - на стене, над фото льва, Промеж индейской трубкой и гитарой. Представьте, вот картина на словах: На площади седой, но всё ж не старый, Рублю, и отлетает голова - Одна налево, три... нет, пять - направо, Кивает император мне, а я Рублю его, рублю всех - князь ли, раб ли, Хоть весь в крови, там нет моей не капли... Весь двор лежал, один лишь я стоял... Ношу мечи не зря... Вдруг понимаю: Стена, стена ведь станет самураем...

Познание истины Когда любовь полнее год от года, когда она воистину любовь – она несёт и гордость, и свободу. Тем слаще предаваться вновь и вновь. Когда ты горд, когда ты вправду волен, не тянешься в цепях под стон арбы, когда собою и судьбой доволен – тебе в любимых не нужны рабы. От молний истины бегут невежды. Но страстный разум – вытертых клише срывает заскорузлые одежды. Познанье открывается душе… Как вдохновенья сладкая истома, как влажная Земля в раскатах грома.

Он встал, развернулся.. Не яд в руках… В финале Варфломеевская ночь… - Смотрите, да у него глаза в яблоках! - Поздно. Выносите прочь. И был мир, не гранёный, правильный, И осколки дождей на асфальте, как кулисы. И были тени, шёпоты, развалины, И любовь была, и чума, и звёздные искры. И видимо вечность держал бы в теле, Но она была и на самом деле. И грёзилось зелёное Небо в облаках, Пепел роняющее в канделябры. И были глаза, перемешанные в яблоках, Зыбки, неказисты и дряблы.

Многонедельный дождь устал Плести свой мокрый гобелен, Сомкнув холодные уста, К бурливым водам улетел. Там, меж свинцовых диких волн, В объятьях грозного Нептуна Его приют. Здесь ночь безлунна, И шторма рёв, и бури стон. Короной гордой пелопенной, Цепляясь за лохмотья неба, Вдруг вздыбился Девятый вал. И дождь с родной стихией слился, В солёной бездне растворился, И вновь мечтать о небе стал...

Небесная бездонница - по осени окрашена Безумными оттенками звенящей синевы... - Любовь писала песенку - тебе, её не знавшему... Чернила опрокинули промчавшиеся львы. Гнались за ветром северным - и облачными гривами Развеяли мелодию по каплям тишины... Но полон ею - каждый вздох; глаза твои счастливые; Росы хмельные капельки, что с кожи пью - полны... Прислушайся!...причувствуйся...Губам - мои пусть вспомнятся; Как Песня - исступлённая! - в их жадности звучит... Ей вторит эхо шёпотом - с небес хрустальных звонницы... Крылат мой лев - но ветр быстрей; летит - а не угонится... Злой ревностью мне вкрадчиво безумье ворожит; И ложе стелет чёрное - неспанница... бессонница...

Он вошел в мою жизнь как венок из фиалок, А ушел из нее как терновый венец. И не видит теперь он, как горек и жалок Стал наш дом и наш сад, как пришел мой конец. Ты ушел и оставил меня с моей болью Я осталась одна, нет дороги назад. И теперь там, где пел соловей нам привольно Не осталось следов - только слезы и смрад. Опустела земля, Ни травинки на ней, Убежали оттуда все звери и птицы. И лишь я остаюсь И пою про любовь, Хотя мне остается сдесь только молится.

Не стой на пути братьев стаи. Будучи овечкой, беги от волков. Они бессердечны, дети жёлтой стали Бешенные псы...ужас для врагов. Не стой на пути братьев ночи, Храни свою шею, храни свою кровь. Жертву свою рвут зубами в клочья... Уйдя от них однажды, вскоре встретишь вновь... Не стой на пути союза древних - Братьев ночи и лунных волков Сожрут твою плоть, вскроют твои вены, Заставят вспомнить ужас, кошмары твоих снов, При виде их от страха будешь лезть на стены... Не стой на пути, беги от их клыков...

Разум вовеки всесилен и вечен. Мир подчиняет себе он один. Вечно на страже, суров, небеспечен, Жизни мирской и сует господин. Чувств же полет, как и жизнь, быстротечен, Он лишь безумств разжигает камин. Он благодатью греховной отмечен, Полон почти сумасшедших картин. Вместе им выпало мир разделять, Существовать без борьбы, без опаски. Разуму чувств суетливость смирять, Чувствам же в разум вносить свои краски. Жизни поэму совместно писать: Мира картины, симфонии, сказки...

Распахну настежь окна, Протяну руки ветру. Вновь вздохну я свободно, Разнесу в клочья клетку. Назло перегородкам Буду в мрак стрелять метко. Из бетонных коробок Выжму соки я крепко. Солнце землю опАлит, Горечь в сумрак зароет, Восстановит руины. Пусть живыми зажарят, Путь к спасенью закроют Всем предателям мира!

Так беспечно летала на воле, Так кружила и пела беспечно! И казалось, что нет лучшей доли, Чем быть птицей хоть целую вечность. Клетка - даже пускай золотая - Лишь тюрьма, но для жизни не место. Ведь по клетке и не полетаешь, Очень уж в ней для этого тесно. Люди птицу лишают свободы, Запирают они в клетку птицу, Чтобы знала хозяина руки... Но такая у птицы природа, Что ей хочется освободиться, Или птица погибнет от скуки.

Семь кружочков имбиря Острой жгучестью горят, А лимонный аромат Позитивный даст заряд. Мёд цветочный - ложки две. Долькой лета - в январе, Светом в душу нам вольётся. Ложка мёда - ложка солнца! Мёд, имбирь - объединяем, Кипятком их заливаем, Пять минут мы ожидаем И по чашкам разливаем. Угощаем сладким чаем - Душу с телом согреваем!