Просто? Не-е-т. Это как будто снова научиться дышать. Ходить, слышать, разговаривать… Или может снова научиться любить? Да что вы вообще об этом знаете?!»

Шаги, туда-обратно. Нервы надо лечить, обязательно надо. Просто напиться и забыться больше не получается. Раньше помогало, теперь нет. Просто вытравить из души, просто спалить, уничтожить остатки чувства, пока это чувство не уничтожило тебя.

Ее комната. Ты и раньше любил сюда заглядывать, пока она была на учёбе, в больнице. Тихонько, чтоб никто не заметил, заходил, зажигал лампу на столе, долго смотрел на фотографию в дешевой позолоченной рамке, вдыхал едва уловимый запах ее духов, что лежали рядом (она никогда их не закрывала). Тебе сильно, просто до безумия хотелось дотронуться до ее изящной шейки в тот самый момент, поцеловать ее полуоткрытые глаза… Ты почему-то хотел именно этого, но знал, что никогда себе не позволишь. Так же как не позволишь себе даже просто притронуться к ее вещам.  Ты боялся. Боялся своей слабости. И до сих пор боишься, хоть сердце теперь и бьется спокойнее, когда ты иногда, очень редко, смотришь вместо фотографии в ее лицо и вдыхаешь запах знакомых духов. Но тебе странным образом помогало это место. Оно словно обладающее особой энергетикой, впитывало в себя весь твой гнев, твой страх, твою боль. Поглощало без остатка. И ты выходил наружу уже другим, успокоившимся, готовым к новой схватке с судьбой.

Только сейчас ее комната изменилась. Ты не был здесь уже давно, с тех пор, как она уехала и забрала с собой почти все, унеся даже легкий шлейф надежд. Ни рамки, ни знакомых лиц на фотобумаге… И пахнет здесь теперь совсем по-другому. Пу-сто-той.

Опускаешься на пол, опираешься спиной на ножку стола. На дворе пятый час утра, а ты сидишь в пустой комнате и смотришь на дверь. Странное ощущение: ты словно брошенная собака, что забыли отвязать от столба. Которая до сих пор всё на том же месте и всё еще ждет, надеется увидеть хозяина.

Замечаешь под кроватью предмет. Как же, такую вещь она не могла забыть… Хотя нет, тебе не показалось. Так и есть, книга - «Кардиология». Усмехаешься… Удивляешься, откуда у нее она. Усмехаешься снова, грустно и заинтересованно. «Надо же, Глеб, это как раз то, что тебе нужно. Научишься устранять чужие болезни сердца, тогда, быть может, сможешь помочь и себе. Когда-нибудь. Хотя твою болезнь аортокоронарным шунтированием навряд ли излечишь…"

Открываешь не глядя. Ладони теплеют. Кажется, будто страницы до сих пор помнят ее нежные пальчики, и теперь согревают твои… Карандашные пометки на полях, кое-где строчки подчеркнуты, отдельные слова обведены в кружок. Чуть загнут краешек начала параграфа об артериальной гипертензии. Проводишь рукой, расправляешь и чувствуешь, как сердце принимается отчаянно отбивать ритм. Ты подносишь раскрытую книгу к лицу и закрываешь глаза. Неожиданно для себя начинаешь понимать тех, кто обожает запах бумаги и белые шершавые страницы с буквами. Наслаждение… Какое-то немого безумное… Ошарашено отпрянув от книжки, захлопываешь и сжимаешь так, что костяшки пальцев белеют.