Для меня, коренного москвича (не сочтите за понты), Москвой, как родиной, как местом, где всё привычно было, есть и будет, где в толпе встречаются самые милые девушки, а бабуси по-пержнему ходят в каракулевых пальто и шапках ,в сапогах на высоком каблуке, где сосредоточенно всё знакомое с детства и, вместе с тем, таинственное, был, есть и, по всей видимости, навсегда уже останется маленький "город в городе", затерявшийся в 50х: с севера - стадион Динамо, белорусский вокзал на юге, масловка на востоке, Боткинская и Ипподром - на западе. По моим прикидкам - около 8 кв. км. Душа вообще вмещает немного.

Из окна виден больничный дворик, очень мило изображённый в летнем убранстве на картине в холле 3го этажа. Не знаю, пока ещё не видел. Ещё в окнах мне иногда видятся лица, которые очень хочется увидеть, но грешно проецировать на обшарпаные стены или грязный пол.

У него лицо Кайдановского и подходящая профессия - резчик по дереву. В церквях и на "богатых подворьях". Не женат, живёт с сестрой и родителями. В восемь-начале девятого вечера "экипаж" (вернее бы назвать - сопроводительный отряд, но...) в составе подителя Алексеича, доктора Гурама Гурьевича и вашего покорного слуги тащится из Одинцово в Боткинскую на МРТ. МРТ сделать нужно просто-таки по всем нормативам - у молодого человека явно начинается абсцесс (со всеми вытекающими - от температуры в 38-39 и до гиперкинеза и анизокарии). Но нет - он прописан в Одинцовском районе, не имеющем ни одного МРТ, так что подыхайте как знаете. Да, нейрохирургия тоже только одна и та по травмам, в желудочковый абсцесс не полезут. Впереди у нас - два часа беганий по кабинетам - устраивать в Боткинскую иногороднего согласен только нейрохирург, а вот завотделением - говорить не буду, решил завязывать с матом, само МРТ - Саше страшновато, усиливается гиперкинез и оттого срезы сканера были дёргаными и ничерта на них не было видно.
А пока - около 9и вечера. Наш реанимобиль стоит у подхода в новый хирургический корпус, Саша с родственниками ещё внутри. Я стою на улице и смотрю на ночную промзону через дорогу. Она старая, холото-коричневое буйство кирпича и причудливо изогнутых железных труб. Вдоль дороги стоят светящие ровным золотистым оттенком фонари, и каждый по-своему играет со снегом, идущим частыми, перпендикулярными к земле волнами. Одни фонмари как бы собирают снег в свои лучи, другие, кажется, его разбрасывают.А три фонаря ближе к тупику перебрасывают снежные кольца - один к другому.

Утром я иду по Одинцово до остановки. Здесь, а ещё более - в маленьких городках по соседству - Краснознаменске, моём любимом Звенигороде - люди рождаются, ходят в школу, армию, на работу в одном и том же неторопливом ритме, уязвимом к несчастьям, но благодарном счастливым минутам. Здесь можно любить и жить просто, не размениваясь на оговорки и сложности. И мне хочется благодарить - кого? - за эти спокойные светлые дни и тёмные ночи, наполненные напряжнным движением.