До чего же тоскливый, и вместе с тем, красивый месяц. Не зря ведь, у Пастернака, у поэта, писателя, - "достать чернил", а не пузырь с горячительным, творить ему хотелось. Половина Пастернака февральская, половина - августовская, и обе грустные.
И хочется мне в феврале думать, и думаю я субъективно, как никогда. Нехорошо, конечно, после Пастернака сразу о себе, но, волею издательств, как минимум в одном направлении у нас нет посредников в общении.
В общем, со всеми возможными оговорками, я думаю. И думаю я об этом феврале, о ней, стоящей в "пальтеце" под капелью, ждущей... то есть, ничего не ждущей, простите, и негде нею Опять же, февральско-апрельское развлечение - радоваться невозможности. Нет, ну правда, каким бы не был человек, к маю он перестаёт радоваться самому факту того, что можно просто любить, и переходит к режиму "побабамбабам". В одном тигле, да-да.
* * *
Февраль – чёртов месяц – прожить, да невозможно.
И - сесть на пол, раскинувши вокруг листы.
Влюбляться – так влюбляться, красиво, безнадёжно,
Как безнадёжны лётчики с боязнью высоты.

Февраль простит, поскольку беспристрастен,
Немые руки, пустоту утра,
Иссиня-чёрные без света вечера...
Пойду на улицу. Там – глупо, но необходимо – ясень.
Чудная ты, февральская пора.