Вообще-то я не боюсь летать. То есть не боюсь высоты, не жду, что у самолета отвалятся крылья и не вздрагиваю при виде людей с пластиковым ножичком в руках. Но с тех пор, как во время моего первого перелета в двухлетнем возрасте меня укачало и тошнило всю дорогу с перерывами на беготню по салону и крики «Хватит, полетали, выпустите меня», я исправно реагирую на свист двигателей покорно склоненной над пакетиком головой.
Этим предисловием я объясняю тот факт, что в зале ожидания Домодедово я закусывала коньяк лимоном и танцевала на мотив гимна России. Поскольку в самолете коньяк подавали вместе с вином, полет обошелся без эксцессов. Не считать же серьезной проблемой безостановочный четырехчасовой треп о фигуре стюардессы и о стихах, которые меня в девятом классе заставили писать на День Учителя. Зато от аэропорта до отеля я доехала бессмысленной тушкой, не доставляющей неприятностей окружающим.
С возвращением было хуже. Пять часов в ожидании самолета выветрили из меня весь алкоголь, а местные магазины закрылись еще в десять вечера. Я так и не поняла, где Билли добыл три бутылочки вина и почему ему пришлось два раза преодолевать рамку металлоискателя, выгребая из карманов мелочь и вытаскивая из брюк ремень, но бутылочки я прикончила быстро, мрачно вслушиваясь в жизнерадостную беседу пенсионеров, ждущих рейса в Тель-Авив. К моменту посадки в самолет я была достаточно трезва для того, чтобы с ужасом оповещать мир о том, что «у него двигатели свистят», однако пристегнув ремни я забылась сладким безмятежным сном. Как долетели, не помню.

-------
Предупреждение. Данный текст написан под воздействием препаратов, снижающих внимание, психические и двигательные реакции, а также оказывающих стимулирующее воздействие на ЦНС, проявляющееся беспокойством, повышенной раздражительностью, тремором и бессонницей. Просьба учесть этот факт при обнаружении в тексте грамматических и прочих ошибок, а также высказываний, оскорбляющих честь и достоинство отдельных лиц и групп граждан.