Мы увидели ее внезапно. Огромная птица, зависшая над гребнем леса, поднимающимся вверх по склону горы. Она взмахивала крыльями в такт порывам ветра, и ни на дюйм не сдвигалась ни вверх, ни вниз, ни в стороны.

Вдалеке, за рекой, над валом громоздившихся на горе у линии горизонта дачных поселков, стояла почти непроницаемая стена ливня. Над нами сгущались черные, плотные тучи, рваные синие облака бежали быстрее, намного ниже их. Мелкая морось била в лицо, захлестывали такие порывы ветра, что временами невозможно было дышать. И тем удивительней было смотреть на эту птицу, висевшую неподвижно, высоко в небе, противостоящую разбушевавшейся стихии. Иногда она срывалась с места и летела вперед, но через секунду резко останавливалась, будто за лесом, невидимый нашему взору, стоял кто-то, дергая изо всех сил нити, удерживающие птицу, как дергают змея, слишком высоко залетевшего в бескрайнее небо.

Спустя некоторое время неизвестная птица, умело подхватывая воздушные потоки, закружила по всему небу, захватывая крылом пространство то выше, то ниже себя. Когда она пролетела над нами, низко, вроде даже не видя никого, я с удивлением поняла, что это сокол, но сокол необычный, огромный, совсем не похожий на тех, что живут в этих краях. Словно решив подтвердить эту догадку, он резко взмыл в небо прямо перед нами, выпрямился всем телом вертикально земле, резко вскинул крылья в стороны, отчего, как мне казалось, брызнули от него радужные брызги-жемчужины, ореолом окружившие сокола. И он замер. В небе застыла огромная печать, небесное клеймо. Все это великолепие длилось несколько секунд, но было больше похоже на вечность. Даже ветер и дождь будто замерли в изумлении. Сделав огромный взмах (я словно очнулась ото сна), он сорвался с места, покружил над полем и, крикнув протяжно и тоскливо, и от того особенно красиво, исчез за лесом навсегда.

Перед глазами еще долго стояли маленькие, чудные искры-соколиный ореол. Вздрагивая, падая вниз, они рассыпались гроздьями драгоценных камней, светились затем в траве неведомыми светлячками, мерцали и незаметно потухали, пока все они не исчезли, наконец.

Было ли это все на самом деле, или только показалось, - не знаю. Дождь опомнился и с новой силой забарабанил по листве, роняя крупные капли-слезы, словно печалясь уходу величавой птицы. А может и не птицы вовсе, а ангела. Да, серого ангела, спустившегося посмотреть на землю в обличии серой птицы. А может, он хотел что-то сказать людям. Деревья, травы знали все, но молчали, молчали, лишь перешептываясь иногда между собой, то, волнуясь, то затихая.…Кинув последний взгляд на поле, неспешно, промокая под проливным дождем, я пошла домой, храня печаль сознания чего-то сказочного, но безвозвратно ушедшего, в душе плача и смеясь, еще и переживая это маленькое чудо, пусть даже оно было лишь видением...