Встреча после долгой разлуки..... становится встречей навегда!

(мой бред на тему Дюжев-Гвердцители)

Черный Мерседес едва слышно подкатил к парковке дорогого отеля. Сверкающая поверхность автомобиля отливала яркими светлыми бликами, соприкасаясь с полутусклым освещением ресторана, располагающегося на первом этаже элитного частного отеля. Двигатель размеренно урчал и толстые шины медленно скользили по безупречному асфальту в поисках свободного места. Изящно повернув вправо, Мерседес нашел себе пристанище. Потух свет фар и габаритных огней. Водительская дверь отварилась и через секунду из машины вышел мужчина в элегантном черном костюме. Он был красив и поистине ослепителен, чем моментально приковывал к себе внимание со стороны представительниц слабого пола. Мягко хлопнула дверь, не слышно моргнула сигнализация. Мужчина поднял голову вверх и жадно вдохнул в грудь знойный июльский воздух, который давно пропитался пылью и влагой в предвестии дождя. Двенадцать часов ночи. Казалось, что от духоты даже время остановило свой ход. Мужчина еще с секунду постоял, затем, привычно засунул правую руку в карман брюк и неторопливо проследовал в сторону входа в ресторан.
- Добрый вечер, Дмитрий Петрович, - швейцар в бордовой форме и белоснежных перчатках учтиво улыбнулся и заранее открыл дверь VIP-гостю.
- Добрый вечер.
- Наверное, скоро будет дождь. Душно.
- Хорошо бы, - мужчина чуть задержался на пороге, окинув взглядом потрясающе звездное небо, на котором не было ни тучки, - хорошо бы…
- Добрый вечер, Дмитрий Петрович, - красивая девушка с сияющей улыбкой встретила его возле входа, приглашая зайти внутрь, - Ваш столик в конце зала как всегда свободен, официант готов принять заказ.
- Добрый вечер, Оленька, - Дмитрий вежливо улыбнулся в ответ, - с минуту на минуту должна подойти моя….
- Она уже ожидает Вас за столиком, - мягко прервав гостя, девушка каким-то лукавым взглядом посмотрела на него и жестом указала вглубь зала, - она как раз изучает карту вин.
- Спасибо большое, - Дмитрий чуть удивленно приподнял одну бровь и уверенно развернулся в сторону прохладного зала, освещенного лишь светом причудливых свечей. Он аккуратно огибал столики с белоснежными скатертями, за которыми сидели девушки, сверкая бриллиантами и макияжем и мужчины в плотно застегнутых пиджаках и галстуках, но Дима не видел их. Его взгляд был прикован исключительно к одной… к той, которая сидела в конце зала к нему спиной. Из-за тусклого освещения он едва различал её силуэт в полутьме, но он знал совершенно точно, что это она. Подойдя чуть ближе, он уже смог отчетливее её видеть и сердце тут же отозвалось беспокойным ритмом… тем самым ритмом, который всегда будоражил его грудь, когда она была рядом. Её волосы, которые в свете свечей казались еще более черными, рассыпались по обнаженной спине и плечам, словно, стеснительно прикрывая самое интимное. У Дмитрия невольно захватило дух от этой картины. Воздух показался на минуту еще более влажным и знойным, нежели за пределами этого тихого ресторанчика, находящегося в нескольких километрах от центра Москвы. Он стал за её спиной, не решаясь пройти несколько сантиметров вперед и оказаться лицом к лицу. Его теплые руки непроизвольно легли ей на плечи, ощущая упругость атласной кожи под собой.
- Здравствуй, - ничего лучше, нежели вдобавок к этому нежно поцеловать её в щеку, он не придумал.
Женщина чуть вздрогнула от неожиданности и тут же повернула к нему свое лицо. Их глаза встретились на опасно близком расстоянии.
- Не бойся, это я, - шепнул он, внимательно глядя в её бездонные зеленые глаза, которые чуть шире распахнулись от неожиданности.
- Здравствуй… - она смущенно отвела взгляд.
Дмитрий неохотно убрал руки с её плеч и, обойдя столик, присел напротив женщины.
- Ну, как живешь, Тамара? – Он сцепил ладони в замок и аккуратно приземлил их на белоснежной скатерти. Его взгляд был ласковым и теплым, как шум прибоя. В глазах мягко отливался свет высокой свечи по середине стола и где-то сзади, фоном едва слышно плакал саксофон. Стало душно… то ли от воздуха, то ли от этих глубоких голубых глаз, от знакомой ухмылки кончиков губ, от родных морщинок…
- Лучше всех, - женщина отложила карту вин в сторону и задержала взгляд на Дмитрие. Собственный голос ей показался чуть хрипловатым от волнения и не слишком убедительным.
- Я боялся, что ты не придешь.
- А я боялась, что ты.
- Тогда стоит повторить вопрос. Как живешь, Тамарочка?
Тамрико засмеялась. Она откинула голову назад и чуть прикрыла глаза кончиками пальцев. Вся та железная уверенность, на которую она себя настраивала, рассыпалась в одночасье. Невозможно устоять пред этим мужчиной… невозможно, черт возьми!
- Паршиво… - она продолжала смеяться, в то время как на её глазах выступили слезы, и она делала колоссальное усилие над собой, чтобы хоть что-то ответить.
- Я изменился? – Внезапно спросил он, все так же не сводя своих янтарных глаз от собеседницы. Он пронизывал её своим горячим взглядом, она чувствовала это каждой клеточкой тела.
- Нет, - Тамара чуть вздернула подбородок и её волосы подались назад, полностью открывая красивое утонченное лицо.
- А ты изменилась… стала еще красивее, чем была раньше. И если бы ты только знала, как мне было плохо без тебя.
- Добрый вечер, Дмитрий Петрович, Тамара Михайловна, - официант в строгой форме деликатно прервал беседу мужчины и женщины, - могу я принять Ваш заказ?
- Да, конечно, - Дмитрий выдержал глубокую паузу, нехотя оторвал взгляд от Тамрико и обратился к официанту, - будьте так любезны красное грузинское вино 1979 года.
- Прекрасный выбор, Дмитрий Петрович. Ваша дама предпочтет выбрать что-нибудь другое?
- Нет, пожалуй, тоже самое, - женщина улыбнулась и отодвинула на край стола карту вин, которая была тут же взята в руки официантом.
- Как на счет ужина? – Дима снова посмотрел на Тамару.
- Я не голодна, спасибо.
- Тогда у нас всё.
- Сию минуту.
Возникла неловкая пауза. Дмитрий переместил взгляд на Тамрико и не без удивления для себя обнаружил, что она тоже смотрела на него. Слова застряли где-то глубоко внутри, да и говорить ничего не хотелось. Тамара тоже молчала – она попросту не могла ничего придумать. От волнения все слова куда-то исчезли и сказать было ровным счетом нечего. Их глаза вели безмолвный диалог, только им понятный диалог. Без звуков, слов, жестов. Только глаза в глаза, как будто бы по ним можно было прочесть все то, что было в их жизни друг без друга, все то, ради чего они жили все это время. Шли секунды, минуты, а они были просто не в силах прервать этот «разговор». И даже тогда, когда официант молча разлил по бокалам вино и они сделали первый глоток, их взгляды были прикованы исключительно друг к другу. Терпкий напиток чуть помутнил сознание и саксофон где-то в глубине зала заиграл чуть громче. Два часа ночи… ресторан опустел и почти все свечи на столиках потухли. Тамара ощутила, как его теплая ладонь нежно коснулась её руки и взгляд непроизвольно упал на их переплетенные пальцы. 
- Да? – В его мутных от волнения глазах застыл немой вопрос.
- Да. – Уверенно ответили её и Дима, поднявшись из-за стола, небрежно кинул на стол несколько шершавых бумажек и помог выйти Тамаре. Их пальцы снова крепко переплелись и так, держась за руки, они вышли из закрывающегося ресторана.
Все такая же душная июльская ночь обволакивала кожу своими горячими объятьями, от чего голова еще больше тяжелела, а тело мгновенно становилось ватным. Тамрико только спустя какое-то время осознала, что они уже давно не идут, а стоят на месте. Его сильные руки скользили вдоль её обнаженной спины, вызывая приятные ощущения, а губы и язык требовательно, но нежно изучали её шею, щеки и губы. Пахло жасмином и его телом – единственными запахами, которыми можно наслаждаться вечно. Руки Дмитрия зарывались в её шелковых волосах, продолжая с мучительной негой исследовать все участки идеальной кожи на её лице. Это было какое-то безумство…
- Больше никогда не будем расставаться... Ты слышишь меня?.. Никогда… – Шептал он невпопад, в промежутках от поцелуев. – Я так скучал… я сходил с ума… я до сих пор схожу…
- Не будем… никогда… - их губы, словно, жили какой-то своей собственной отдельной жизнью. Они непроизвольно искали друг друга едва только возникала малейшая пауза. Они задыхались в бесконечных прикосновениях и, казалось, и секунды больше не могли прожить врозь. Было хорошо, просто хорошо. Голова была слегка одурманена вином и ноги не слушались.
- Поехали домой…
- Постой, - Тамара внезапно выгнулась, обхватила руками его шею и прильнула щекой к груди, отчетливо ощущая как гулко билось его сердце и сбивалось дыхание, обжигая её и без того горячие плечи. Он послушно замер, принявшись гладить её по волосам. Будто бы успокаивая себя и её. А затем, одними кончиками пальцев легонько взял её за подбородок, заставив тем самым, посмотреть в его глаза, которые уже не казались такими ясно-голубыми, какие они были на самом деле.
- Ты не можешь ехать за рулем, мы много выпили вина.
- Тогда такси? – Спокойно согласился он, одаривая Тамрико своим теплым взглядом.
Она в знак согласия потерлась щекой о его грудь и тут же почувствовала, как его руки властно притянули к себе:
- Пойдём…
Такси неторопливо продвигалось вдоль ночного города. Москва не спала, этот город никогда не спит. Неоновые вывески, витрины магазинов проплывали мимо, смешиваясь в единую картинку, где уже нельзя было разобрать, что вместе, а что отдельно. Жаркая летняя ночь укрывала город, успокаивая улицы и убаюкивая дома. Тамара на секунду прикрыла глаза, чувствуя как мягко Димины губы касаются её виска, а руки бережно прижимают к себе. Так, словно, боятся потерять её. Хотелось запомнить этот момент и сохранить в своем самом уютном уголке души. Чтобы всегда-всегда, сквозь время и года помнить эту ночь, волшебный вечер в ресторане, заднее сиденье такси и ласковые руки и губы Димы.
Город за окном продолжал переливаться разными цветами, и невозможно было им не любоваться. На спящих тротуарах и улицах уже редко встречались люди. Окна домов погрузились во тьму, оберегая сон своих хозяев. Они тоже ехали домой. Тамара покрепче прижалась к Диме и тут же почувствовала отклик на свои действия – он сильнее прижал её к себе, прочертив дорожку волнующих поцелуев вокруг нежной ушной раковины.
- Я люблю тебя, Тамарочка. Я очень люблю тебя.
Женщина оторвала голову от его груди и внимательно заглянула в глаза. Они излучали лишь уверенность и бесконечную любовь… Она потянулась к его губам и они соприкоснулись в легком, пьянящем поцелуе.
- Дима, я тоже люблю тебя. Очень-очень сильно. – Тамрико снова положила голову ему на грудь, уткнувшись носом в слегка щетинистую шею Димы. Она вдыхала запах его кожи и никак не могла насытиться им. Ведь это был родной запах… запах её счастья.

Такси неслось дальше по опустевшему городу в дом, где всегда горел свет и жила любовь. В дом, где счастье, наконец, обрело своих хозяев.

Эта ночь оказалась такой длинной – наверное, самой длинной в их жизни. Оба дали волю эмоциям и чувствами, копившимся в них так долго. Они дарили себя друг другу, отдавали без остатка. И казалось, нет больше Димы и Тамары по отдельности, они стали единым целым не только в моменты физической близости, они стали чувствовать друг друга, понимать друг друга без слов, казавшихся ненужными – по учащенному сердцебиению, по дыханию, по взгляду, по изменениям в голосе, по каждой расслабленной или напряженной мышце. В эту первую их ночь они с таким нетерпением, с таким интересом узнавали друг друга, стараясь запомнить любую мелочь – каждую родинку на любимом теле, каждый звук, каждое движение…. Сплетение их тел, душ и чувств не прекратилось даже во сне. Они так и уснули в объятиях друг друга, утомленные страстью.

Тамара сквозь сон почувствовала его губы на своих глазах. Он нежно покрывал поцелуями все ее лицо – от закрытых глаз он опустился ниже, прикасаясь своими губами то к одной ее губе, то к другой. Она чувствовала себя такой маленькой, находясь в объятиях Димы, утонув в них, как в теплом море. Тамрико чувствовала легкие волны удовольствия, после неистовой ночи ее тело реагировало моментально. Но глаза не открывались, сознание не хотело возвращаться, говоря ей, что измучилось, что слишком устало за ночь. Она словно плыла по волнам, а вода окутывала все ее уставшее тело так ласково, завлекая все глубже. Каждая накатывающаяся волна вызывала легкую дрожь удовольствия по всему телу. Она ощущала себя невесомым перышком, не ощущая ничего, кроме блаженства, сильного настолько, что хотелось остаться в нем на всю жизнь…

День сменяет ночь. Ночь сменяет день, время течёт. Время течёт. Жизнь движется. Но для него она остановилась. После смерти сестры и родителей. Всё стало серым. Всё стало блёклым. Он с головой погрузился в работу. И вот ещё эта навязанная, ни к чему не приведшия свадьба. Он сделал неудачную попытку начать всё сначала, ещё сильнее разочаровавшись в жизни. Он не знал, где искать выход, искать помощи… Но Она ворвалась в его жизнь ураганом. Разбила серость на все цвета радуги. Снова научила чувствовать жизнь. Боже, как же раньше они могли без неё жить. Как же он мог без неё жить. Без её смеха. Без её тепла. Без её легкого грузинского акцента. Без её голоса, её добра, понимания. Тамара. Его милая Тамарочка. Как же он её любил. Может он ещё ей этого не сказал. Может он сам этого ещё до конца не осознал. Но Он ясно понимал, что если Она уйдёт, то она заберёт с собой радугу, заберёт с собой свет, заберёт с собой жизнь. Как же много времени ему понадобилось, чтобы всё это сказать ей. Сколько месяцев он мечтал и боялся задать самый главный вопрос и увидеть в глазах: «Да!».
Но вот эти три слова всё-таки сорвались с губ:
-Я люблю тебя!
И всё стало так просто, так ясно, так светло. Она была так счастлива, она дождалась. Он, всё ещё не веря своему счастью, жил только ею одной, ничего вокруг не замечая и не думая ни о чем другом. Всё было так хорошо. Но видно боги мало их помучили. Какая-то болезнь налетела неожиданно и сильно. Тамрико с каждым днём становилось хуже и хуже. Её перевели в интенсивную терапию. Он был рядом с ней каждый день, каждую ночь. Благо болезнь не была заразной. Сидя рядом с Ней и держа Её за руку, он молился. Больше делать было нечего. Наверное и небеса имеют совесть. Неожиданно Тамара, как говорили врачи – безнадёжная больная, пошла на поправку.

* * *
Дмитрий как обычно шёл в палату Тамары с огромной корзиной фруктов. Подойдя к двери с её именем на табличке (Дима нашёл для Тамрико самую дорогую больницу в городе, где палата больше напоминала отдельный номер Люкс), он заметил, что дверь открыта. Внутри были медсестра, перестилавшая кровать, и врач, заполняющий какие-то бумаги. Тамары не было.
- Извините, - Дмитрий обратился к присутствующим, - а где женщина, лежавшая в этой палате?
- Мне очень жаль, но она скончалась сегодня ночью, - спустя минуту молчания ответил врач, - родственники уже забрали тело.
- Сегодня ночью? Тело? – еле слышно, словно сам себя спросил Дима.
Было такое чувство, что на глаза накинули чёрную сетку. Голова шумела, как сломанный телевизор… Он не слышал, как корзина с глухим стуком ударилась об пол… Он не видел, как фрукты раскатились по всей палате… Он не заметил, как его усадили в кресло и как медсестра что-то ему вколола… Ещё долго он сидел в кресле зала ожидания и ничего не видел перед собой, лишь в голове у него металась всего одна фраза: «умерла сегодня ночью. Умерла ночью. Умерла. Умерла. Умерла». Какое- то бессмысленное слово. Ни сказав ни единого слова, Дмитрий встал и ушёл из больницы. Придя домой, он первым делом нашёл телефон и торопливо набрал номер.

Через час из кабинета Дмитрия вышел юрист, а за ним и сам Дима.
- Спасибо вам большое, до свидания.
- Ну, Дмитрий Петрович, это же моя работа. Так, копии завещания будут находиться у вас, а оригинал у меня, - сказав это юрист удалился.
Закрыв за ним дверь, Дима облегчённо вздохнул:
- Ну вот, самое главное сделано.
«Дорогие Вова и Сашка, я уверен, что вы сможете понять меня. И надеюсь когда-нибудь вы меня простите за мой слабовольный поступок. Но без Тамары я жить просто не в силах. Надеюсь, Там я её всё таки встречу. Знайте всегда, наша дружба – самое ценное из всего, что у меня было. Прощайте.
Ваш Дима».
Перечитав своё письмо, Дмитрий вложил его в белоснежный конверт с чернильной подписью «Моим друзьям».
Положив конверт на самое видное место, он достал заранее приготовленный полный пузырёк таблеток.

* * *
Тамара целый день лежала в гордом одиночестве. За исключение медсестёр её палату никто не посетил. Вчера вечером, как раз после ухода Дмитрия её перевели из интенсивной терапии в стационар, а её место заняла какая-то женщина в очень тяжелом состоянии, позже Тамара узнала, что та женщина умерла ночью. Целый день Дима к ней не заходил. Это было так на него не похоже. К вечеру Тамрико начала беспокоиться и решила позвонить, но никто не отвечал. Откуда ей было знать, что после возвращения домой Дмитрий  отключил все телефоны. Женское сердце всё чувствует, а тем более если женщина любит. Вот и у Тамары появилось странное предчувствие. К полночи она совсем измучилась и взяв свою одежду, на цыпочках вышла из палаты. Так как в стационаре было обычно всё спокойно, медсестра с чистой совестью читала журнал, отвернувшись в другую сторону, поэтому побег Тамрико остался незамеченным. На её счастье такси нашлось сразу. Машина несла женщину по ночному городу очень быстро, но ей казалось, что они еле плетутся. Чем ближе она была к его дому, тем сильнее становилась ее тревога. Расплатившись с таксистом, она взлетела по лестнице и ворвалась в квартиру. Благо ключ у неё всегда был с собой. Дом её встретил неприветливой темнотой и непроницаемой тишиной. Взбежав вверх по лестнице, она заглянула в первую попавшуюся комнату. То была комната для гостей. Она была пуста, только кое-какие вещи были разбросаны по кровати. В спальне и столовой была точно такая же картина.
-Где же ты? – растеряно крикнула Тамара. – Куда-то уехал и даже не сказал мне? – она почувствовала, как на глазах у неё наворачиваются слёзы.
Вдруг она заметила, что из-под двери кабинета струится тонкая полоска света. Не раздумывая она ворвалась туда, но звук имени Димы застрял в горле. Тамара, слегка покачнувшись, ухватилась за косяк: в кресле, откинувшись на спину и неестественно подвернув руку, полусидел-полулежал Дмитрий. Его лицо было мертвенно бледным, а глаза слегка ввалились, образовав два тёмных синяка. На столе, рядом с другой рукой Димы стоял полупустой пузырёк снотворного. На ватных ногах, слегка покачиваясь, она подошла к столу. Трясущейся рукой Тамрико медленно дотянулась до его шеи, но, коснувшись кожи, резко одёрнула кисть. «Какой холодный». Снова дотянувшись до шеи, она попыталась нащупать пульс. Но это было бесполезно. Колени буквально подкосились, и Тамара осела на ковёр, содрогаясь в беззвучном крике…

* * *
Друзья Дмитрия пришли к нему домой на следующее утро. Телефон постоянно молчал, и они всерьёз забеспокоились. Тем более никто не мог спокойно отдыхать, пока Тамара была в больнице. Войдя в квартиру, они пошли прямиком в кабинет Дмитрия. Зайдя туда оба замерли на пороге. Увиденное повергло их в шок: в кресле полулежал Дмитрий, а у него на коленях сидела Тамара. Она обвила его шею руками, а голову положила на плечо. С первого взгляда можно было подумать, что это двое возлюбленных наслаждаются близостью друг друга. Но это только с первого. Сразу в глаза бросалась неестественная, отливающая синевой бледность обоих, неестественно-неудобная поза Дмитрия и пустой пузырёк от снотворного. Лишь на синих губах Тамары застыла лёгкая умиротворённая улыбка. Потому что они наконец то вместе…

[596x699]