АФФТАР ЭТОГО РАССКАЗА - Рэйдж!!! Все права на этот текст принадлежат только ей )) Что–то упало сверху на голову, и Дэвид Гор проснулся. Протерев глаза он поднял голову: кто-то развесил мокрое, плохо выжатое белье прямо над ним. Странно, что кто-то еще стирал, ведь вещи скоро не будут нужны. “Ну ладно, это личное дело каждого” подумал Дэйв огляделся. Ничего необычного он не увидел: это был обычны Нью-йоркский тупик, каких много. В конце его, рядом с грязной, кирпичной стеной лежали горы мусора. Его перестали вывозить два месяца назад. Вообще жизнь прекратилась два месяца назад. Вонь стояла невыносимая, но Дэвид уже привык, а точнее смерился с этим. Со всем, что изменилось. Дэвид встал с картонок, лежавшие на грязном асфальте, и служившие ему спальней, поправил старый пиджак и пошел готовить себе завтрак. Выйдя на пустынную, грязную улицу полуразрушенного города, Дэйв пошел туда, куда ходил обычно, в кафе “Смелл”. Там никто не работал, и все, кто заходил в кафе, обслуживали себя сами. Дэвид любил крепкий кофе и сандвичи с тунцом. Это он и готовил каждое утро, начиная с того времени, как деньги потеряли свою цену. Сидя за столиком в “Смелл”, Дэйв вспоминал свою жизнь. Он родился в 1962 в Нью-Йорке, учился в одном из престижных университетов Америки, потом начал работать ветеринаром, и за 20 лет работы нажил достаточно хороший капитал. Жил в большом доме в центре города, зарабатывая неплохие деньги и получал удовольствие от жизни. Но все изменилось всего три месяца назад, когда, прейдя вечером с работы и включив телевизор, Дэйв услышал в новостях, что скоро все закончится. 2 июня – последний день земного шара. Помнится, он еще не поверил в это, подумал, что это бред, и что Земля вряд - ли будет уничтожена. И до апреля Дэвид не верил тому выпуску новостей. Теперь, сидя в безлюдном кафе , 2 июня, Дэйв проматывал в своей голове все свою жизнь, которую он мог прожить, но не проживет. Дэйв посмотрел на часы, которые взял в магазине вместо тех, что сломались. Именно “взял” а не “украл”. Сейчас не было продавцов, не было нужды брать что-то за деньги, зато был товар, который был нужен. Стрелки на циферблате показывали 4:08 утра и до рассвета оставалось 45 минут. “Интересно, а где мне встретить это рассвет?”- подумал Дэйв. И тут ему вспомнилось его любимое место в Нью-Йорке – парк, где он впервые поцеловался. Девушку звали Мишель. Правда долго их отношения не продержались, и они с криком расстались. Недавно Дэйв узнал, что Мишель умерла от лейкемии, с которой боролась последние пять лет. Дэвид жалел, что не успел с ней попрощаться, что они поссорились тогда из-за пустяка и не общались тридцать лет. Глубоко вздохнув, Дэйв и вышел из “Смелл”. Никого. Улица все также пустынна. Дэвид шел по проезжей части, не боясь быть сбитым: машины не ездили по улицам города. Часы показывали 4:15 и до парка оставалось еще два квартала. По пути к парку, Дэйв встретил молодую семью: женщина вела за руку маленькую девочку, которая плакала, а мужчина придерживал жену за плечи. В глазах взрослых читалась пустота, а ребенок, скорее всего не понимал, что происходит. - Доброе утро. – Произнес Дэйв и улыбнулся. Мужчина посмотрел на него с открытой ненавистью и ничего, не сказав, пошел с семьей дальше. Дэйв усмехнулся: “какое к черту доброе утро? Я идиот. У этих людей отняли будущее, а я говорю так, будто один останусь жить. Я веду себя как гребанный оптимист.” 4:47. Дэвид уже подходил к ограде парке. Там не пахло той свежестью, что тридцать лет назад, теперь здесь стоял смрад. Дэйв пошел по грязной, замусоренной дорожке, оглядываясь по сторонам. На одной из скамеек он увидел пожилого мужчину в шляпе, который сидел, закинув ногу на ногу и смотрел куда то вдаль. На нем был клетчатый костюм, а рядом с ногой стоял костыль, который помогал мужчине передвигаться. Когда Дэйв проходил мимо него, мужчина повернулся. На нем были очки, которые придавали морщинистому лицу почтенность. На вид мужчине было 75 - 80 лет. - Доброе утро, молодой человек! – Громко сказал старик. – Вы тоже решили провести последние минуты в парке? Дэйв улыбнулся: - Да. С этим место у меня связанно много воспоминаний. Вы не будете против, если я сяду с вами? - Нет! Мне нужна компания! Моя жена умерла три года назад. Жаль мы не смогли уйти вместе. Знаете, как говорят в сказках: жили они долго и счастливо и умерли в один день? Шутка! Все “фигня” - как говорит нынешняя молодежь. Кстати, меня зовут Том Маклаккен. -Меня Дэвид Гор. Рад с вами познакомиться. 4:53. Вдруг подул ветер и на горизонте засияли первые лучи солнца. Дэйв почувствовал жар, а его новый и последний знакомый поежился. Огненный шар быстро поднимался над городом, а температура все росла и росла, и вдруг Дэйв увидел, как на него надвигается огненная стена высотой, наверно, несколько километров. Дэвид испугался. Впервые за все время он действительно испугался. Все его тело сковал страх, сердце забилось сильнее. Он был готов сорваться с места и бежать от неминуемой смерти. Бежать пока будут силы. Но вовремя успокоился. - Я рад, что вы - последний человек с кем я общался. Мы плохо знаем, друг друга, но я чувствую, что вы – хороший человек. – Сказал Том. Его голос был громок и тверд, но было понятно, что и он боится смерти. Это было последнее, что услышал Дэвид в своей жизни. Он не почувствовал ничего. Все произошло слишком быстро.

Писалось не для конкурса, а для одной дуэли, ну да ладно, думаю и сюда подойдет,по смыслу. Рассвет… Солнце, весело смеясь, разливает вокруг себя тепло. В который раз я это вижу? Я давно сбился со счета. Солнце для многих и есть то самое божество, которое создало этот мир. Даже атеисты, эти последователи «безумного Чарли», верят в Солнце. А в меня не верит никто. Я выхожу на балкон и с Вершины обозреваю мир. Мой мир. И снова взгляд на Солнце. Глаза не болят – уже привыкли. Я могу смотреть на него часами. Но сегодня особенное утро… Мне грустно. По щеке скатилась слеза. Когда я в последний раз плакал? Сто веков назад? Двести? Или вчера? Все относительно. Легкий шорох справа. Некстати. А теперь и слева. Наконец я отвожу взгляд и оборачиваюсь. Так и есть. Они. Слева высокий старец в белых одеяниях с сияющим взглядом. Справа маленькая сгорбленная фигура в черном балахоне. - Уничтожь что-нибудь, разрушь, ты властен над ними, накажи их! – бормочет Темный. - Созидай, твори! Построй город, достойный блаженных! Возведи храмы и дворцы! – размерено и высокопарно вещает Демиург. - Нет, - кратко отвечаю я. – Не сегодня. - Тогда пошли Мессию, дабы он вернул веру твоим блудным детям! – высокопарно предлагает старец. - И пусть он накажет провинившихся! Пусть уничтожит их! Сотрет в порошок! – хрипло добавляет горбун. - Нет, - качаю головой я. - Если ты не хочешь этим заниматься, отправь нас! Мы исполним то, что ты прикажешь! – слегка помедлив, говорит Демиург, уже не так уверенно. - Да, отправь нас, мы все сделаем, да… - вторит ему Темный. - Нет, - в третий раз отвечаю я. – Прочь. Я поворачиваюсь к ним спиной и снова смотрю на Солнце. Справа я слышу вздох разочарования, а слева недовольное и немного злое ворчание. А потом тишина. Как же мне тяжело. Обязанности и привилегии. Я устал. День проходит незаметно. Жаль. Я хотел бы погрустить подольше. Солнце скрывается за горизонтом. Последний закат… Как пафосно. - Пора, - говорит Он. Как всегда пунктуален. Я не хочу оборачиваться. Я продолжаю смотреть туда, куда ушло Солнце. – Всему свое время. Пора тебе исполнить свою часть договора. - Да будет свет… - едва слышно шепчу я. - Уже не будет, - усмехается Он. И свет пропадает. Солнце гаснет, как фитиль догоревшей свечи. Луна, которой больше нечего отражать, становится лишь черным пятном на небе. Остались лишь звезды… Но ненадолго. Скоро и их не станет. Я закрываю глаза. Зачем смотреть? Прости меня, мой мир. Я дал тебе жизнь, но настало время ее забрать. Утро больше не настанет, не будет дня, никто не дождется вечера, не познает ночь. Лишь тьма вокруг… - Пора, - повторяет Он. - Пора, - эхом откликаюсь я и поворачиваюсь к моему палачу. Хотя нет, он всего лишь купец, ростовщик, который хочет, чтобы ему заплатили. Но какова цена… Прощай, мой мир. И прости…

Не уверен, что сие подходит по тематике... Здесь можно представить в принципе любую концовку. Давайте представим такую, на которую направлена тематика конкурса :] Если все же кому-то покажутся что не подходит категорически и совсем-совсем, то сообщите хоть перед тем как убирать. Россия, г. Москва, Психиатрическая клиника № *. 28 марта. - Хочешь, я подарю тебе свой сон? Худенькая девушка сидит за столом в одной из палат и сосредоточенно водит карандашом по белой бумаге. Вы подходите ближе. Вам нечего бояться, это одна из самых тихих и спокойных пациенток, но даже с такими, как она, нужно обращаться осторожно, особенно вам, молодому врачу. Длинные волосы закрывают рисунок, и иногда она путается в них, откидывает за спину, но они все равно падают обратно. Рядом в беспорядке лежат цветные карандаши. Безопасные. Такими нельзя выколоть глаза или поранить. Но этой девушке они нужны по назначению. За все пребывание здесь она изрисовала четыре пачки карандашей. До самых маленьких огрызков, которыми уже невозможно пользоваться. - Хочешь? Она выпрямляется и поворачивается к вам, неловко улыбаясь. Вы видите худое бледное лицо и серо-зеленые глаза, слишком осмысленные и слишком добрые для сумасшедшей. Но никогда не улыбающиеся. Губы могут улыбаться, а глаза – нет. Вы всегда сами лично покупаете ей карандаши и бумагу. Вся ее жизнь – сон, который она переносит на бумагу. Вся жизнь – рисунок. И никто не пытается понять ее, только вы. Но, согласитесь, даже вам это не всегда удается. Вы пытаетесь улыбнуться и говорите ей «да», и ваш голос эхом отражается от грязных стен, заставляя девушку вздрогнуть от неожиданности. - Сейчас... Она опять склоняется к рисунку и начинает водить по бумаге карандашом. Хоть вам и не видно ее лица, вы точно знаете, что она улыбается. Улыбается своей беззаботной, чуть-чуть наигранной и слегка безумной улыбкой. И посвящает ее только вам, а не кому-либо другому. Последние штрихи, и девушка, резко выпрямившись, разрешает вам взглянуть на лист бумаги. - ... Вы говорите совершенно искренне, что рисунок прекрасен. Так и есть: огромное маковое поле, словно стремящееся выйти за грани листа. Каждый цветок, каждая тростинка, каждый листочек – не верится, что это можно было нарисовать карандашами. Девушка недовольно хмыкает, улыбка исчезает с ее лица в мгновение ока. - Это не весь мой сон. Подожди.. Она берет черный карандаш, источенный до половины. Смотрит на вас, а потом на рисунок. Вы не успеваете среагировать... Линия, еще одна... черная, глубокая... Девушка размашисто перечеркивает красное поле черным цветом. Вы, словно завороженный, наблюдаете, как прекрасное поле превращается в выжженную землю.. - Готово! Девушка с грустной улыбкой протягивает вам слегка помятый листок бумаги, сплошь покрытый черными линиями. Кое-где проглядывают, словно сквозь решетки темницы, алые лепестки цветов... Вы, не в силах что-либо произнесли, берете рисунок и быстро выходите из комнаты. * * * Вечерний выпуск новостей. Горячий кофе. Глубокое, мягкое кресло. Пульт от телевизора. «... Экологическая катастрофа в Румынии. В местечке Байя Борша в ночь на 28 марта отходы из переполненных отстойников одного из предприятий по переработке полиметаллических руд прорвали защитную дамбу и хлынули в реку... ... Специалисты оценивают ущерб в десятки миллионов долларов, а восстановление зараженных территорий продлится как минимум 8-10 лет... » * * * 17 июня. - Хочешь, я покажу, что мне снилось? Вы заходите в комнату, и девушка, едва завидев вас, печально улыбается. Она сидит на том же месте и что-то рисует все теми же цветными карандашами, а перед ней – упаковка белой бумаги. Вам почти ничего не известно о ее прошлом. Девушка попала сюда около двух месяцев назад, из приюта. Вы не знаете ее имени, потому что она сама не знает его. Или не хочет знать. - Хочешь? Вы подходите ближе и присаживаетесь рядом, стараясь увидеть рисунок. Но девушка закрыла его, давая понять, что он еще не готов. Она берет небесно-голубой карандаш и что-то задумчиво выводит на бумаге.. Вы не раз спрашивали себя, как такая тихая и приветливая девушка могла попасть в психиатрическую клинику. Но она очень любит рассказывать об этом... - А знаешь, кто в этом виноват? Внезапный вопрос заставляет вас вздрогнуть. Каждый раз она рассказывает вам свою историю заново, будто хочет, чтобы вы выучили ее наизусть. А вы уже выучили ее. - Ей не нравились мои сны. Мне тоже, но я ничего не могу поделать... Лицо скрыто волосами, но вы словно видите свет, исходящий из этих глаз. Девушка аккуратно кладет карандаш на стол и пристально смотрит на рисунок. - Я просто хотела показать ей, что мои сны – правда. Что в этом плохого? Вы согласно киваете, а она, словно почувствовав это, хихикает в ответ. Тонкие пальцы ловко хватают со стола очередной карандаш... - Я знаю, что они сбудутся. Правда? Я не хочу, чтобы так было, но так будет. Я точно знаю... Она смотрит на вас и улыбается. Искренне. Но вам почему-то становится не по себе от этой улыбки. Словно в ожидании неизбежного, когда не знаешь, что делать, и даже не догадываешься, что будет. Но ей совсем не страшно. Девушка просто улыбается этой неизвестности, смотрит ей прямо в лицо. Словно она уже привыкла к этому и переживала не раз. Хотя, кто знает? - Смотри. Тихий голос отвлекает вас от размышлений, и вы смотрите на рисунок, что протягивает вам она. Город. Мегаполис. Нежно-голубое небо, светло-серые небоскребы. Яркое пламя вырывается из окон. Алые языки лижут черные силуэты людей. Вы как будто слышите их крики, чувствуете эту панику... - Можно, я подарю тебе этот сон? Она стремится заглянуть к вам в глаза, а вы старательно отводите взгляд. Отказываться невежливо, поэтому вы, молча взяв лист, выходите из комнаты. * * * Вечерний выпуск новостей. Раскрытая книга. Горячий кофе. Пульт от телевизора. «... Пожар в одном из небоскребов... Получены данные о более чем полуторастах погибших... ... Правительство США обнародовало программу выплаты компенсаций семьям пострадавших в результате...» * * * 8 сентября. - Хочешь увидеть мой сон? Ваша попытка пройти незамеченным не увенчалась успехом. Девушка словно чувствует ваше присутствие, и вам ничего не остается, как тихонько ругнуться про себя и присесть с ней рядом. Как обычно, она что-то увлеченно рисует, напевая вполголоса какой-то мотив, известный только ей одной. - Хочешь? Она словно видит вас насквозь, и вам становится не по себе. Девушка опять улыбается, но кажется, что из глаз ее вот-вот потекут слезы. Слезы жалости к вам, ко всем, кому не суждено спастись. Слезы ненависти к тем снам и тем рисункам, за то, что они есть. Слезы, проклинающие за то, что знала, но не смогла уберечь. Вас настораживают эти ужасные сны, эти странные рисунки. Вы не верите, просто не верите ей. Не верите, что она видит его. Видит конец. - И он тоже сбудется. Они все сбудутся. И никто не спасется, совсем никто... Девушка слегка склоняет голову набок, оценивающе глядя на листок. Хмыкает и снова склоняется над ним, водя карандашом по бумаге. Вы не раз спрашивали себя, что же стало причиной всему этому. Почему эта девушка начала видеть эти сны, почему говорит, что они сбудутся? Может, это правда? Может, именно так и будет? - Он уже близко. Он скоро придет. И тогда... Тогда все мои сны сбудутся... Печальная улыбка очень идет ей. А, может, это вы так привыкли? Привыкли видеть только ее, эту улыбку, и ничего кроме? «Он»... Кто, он? Может, конец? Нет, вы же взрослый человек, зачем забивать голову бредом какой-то сумасшедшей? Вы собираетесь уйти, и так потеряли слишком много времени здесь. - Вы мне не верите? Вы думаете, что я вру? В ее глазах поселяется замешательство, но грустная улыбка остается. Девушка смотрит на вас, будто стараясь прочесть мысли. Иногда вам кажется, что она знала заранее, что вы не верите ей. Тогда, зачем она так любезна с вами? Она поворачивает голову на рисунок и смотрит на него, будто задумавшись. - Мне никто никогда не верил. Все люди такие... Я все равно не буду убеждать их. Когда он придет и сны сбудутся, вы вспомните меня. С радостной улыбкой она быстро хватает лист со стола, так, что карандаши падают на пол. Ловкие пальцы легко разрывают тонкую бумагу, на которой секунду назад было голубое небо. За пару мгновений оно превращается в небольшую горку кусочков голубоватой бумаги. С минуту девушка со скорбью смотрит на бывший рисунок, будто жалея о содеянном... - Не бойся. Обещаю, ты увидишь мой сон, когда он сбудется... Вы с трудом заставляете себя встать из-за стола. Она проводит вас печальным взглядом, словно ждет, что вы извинитесь... Но нет, вы храните молчание, поспешно выходя из комнаты. * * * Вечерний выпуск новостей. Остывший кофе. «... Чудом предотвращено нападение вооруженных сил... Эти действия могли стать причиной крупнейшего международного конфликта... ... Спасены жизни более чем сотен тысяч человек... » * * * 5 ноября. Вы тихонько заходите в палату, где обычно жила ваша пациентка. Пусто... Окно открыто настежь. Карандаши в беспорядке валяются на полу. На белом столе лист бумаги, исписанный неразборчивым почерком. «... Лишь человек властен над судьбой ...» «... Если судьба не властна над ним ...»

Что ж, попробую.... Алиса стояла на набережной, обогнувшись на перила и смотрела на вечернее море. Единственное, что освещало его в это время - это брызги заката, как будто рассыпаные по темно-синим волнам. Все было безмятежно- тихо в этом мире, который уже подходил к своему логическому концу. А девушка смотрела на заходящее солнце, пытаясь впитать последние его мгновения. И тяжестью груза на её душу ложилась история произошедшего. *** Алиса не знала, откуда появились Они. Странные существа, с огромным могуществом, но бестелесные. И им нужны были тела таких слабых существ, как люди. Забавно, не правда ли? Эти существа могли войти в человека через зеркало, и тот уже не мог искоренить их. Они завладевали его волей и разумом, заставляя подчиняться себе. И тогда человек мог способствовать вселению этих существ в других людей - через любую зеркальную поверхность, даже через самый обычный кусок стекла. Но что самое опасное - существа в человеке ничем себя не выдавали, и никто не подозревал об их существовании. И по иронии судьбы единственным человеком, способным видеть этих существ, стала обычная московская девушка. Хотя с тех пор она и перестала быть обычной. **** Сначала Алиса пыталась противостоять этим существам, но потом поняла, что это бесполезно. Единственное, что ей оставалось: скрываться. Скрываться в то время, когда людей почти не осталось - верное решение. Но Они искали ее - она чувствовала это. И Они были близки к своей цели. *** Алиса с тоской и страхом вспоминала о том, как она бежала по лесу. В один миг Алиса поняла, что бежать и дальше - бесполезно. И она повернулась лицом к своей смерти. Девушка была уверена, что для нее все кончено, но тут ее ослепила вспышка белого света. *** Вот так она и оказалась тут, около моря. И все просто: мир не мог отторгнуть существ, проникших в него, но он мог умереть вместе с ними. И она тоже умрет..... но это произойдет быстро и без боли.

Когда-то я стоял на подоконнике и плакал. Слёзы текли по щекам и быстро засыхали на солнце. Тогда, жизнь дала мне понять, что значит увидеть то, что чего никогда не замечаешь. То, что обычно, но волшебно. Я стоял, некрепко держась за трубу, и в любую минуту готов был спрыгнуть. Моя жизнь была совершенно бессмысленной. Мне было не за что зацепиться, я не чувствовал больше тепла в сердце. И я никогда не любил… Я смотрел вниз, на зелёную-зелёную траву. День был такой солнечный и добрый. Только что закончился дождь, и вышло нежное солнце. Как бы сказала одна моя знакомая, воздух был насыщен запахом мокрого асфальта. Запахом лета. В такой день каждый человек должен был любить. Каждый человек должен был радоваться и улыбаться. Дарить друг другу счастье. А я был на самом краю и смотрел на мир с двенадцатого этажа. Тогда я увидел, как прекрасно всё вокруг нас. Как каждое дерево качается в такт ветру. Как трава с каплями дождя блестит на солнце. Как поля возле шумного шоссе превращаются в волны бесконечного океана. Я смотрел на них, и они меня качали, убаюкивали. Я видел, как машины превращаются в детские игрушки. Я представлял, как беру одну из них в руку и рассматриваю. Как когда-то в детстве. Глубоко забытом и зарытом в прошлом. Я сажусь на подоконник. Мои босые ноги болтаются снаружи. Как будто лето, а не осень. Я – человек, который не видел ничего дальше своего носа, вдруг открыл глаза. И….И почувствовал. Я почувствовал, что тоже играю какую-то роль в этом мире. Что моё существование не может быть бессмысленным. А внизу на дороге играли дети. В смешных шапках и куртках. Они бегали друг за другом, брались за руки и кружились. Кружились, пока кто-нибудь не соскальзывал и не вырывался из круга. Я заметил, как маленькая девочка смотрела на них. Она была одна. Сидела на бордюре, положив подбородок на колени. Я не знал, почему эта девочка не играет со всеми. Почему, как и я, она осталась одна. Вдруг к ней подбежал мальчик и снял с неё шапку. Шапка была старая, изношенная. Мальчик дерзко смеялся и показывал на одинокую девочку пальцем. Он развернулся и побежал. Он выкинул шапку на дорогу. По ней сразу же проехало несколько машин. Все смеялись. Только девочка сидела, положив подбородок на колени. И ей было всё равно. Но она не была печальна. Она была просто задумчива. Просто одинока. Я заметил, что одежда на ней совсем плохая. Сразу стало понятно, что ей совсем некуда идти. Что она живёт на улице. И…Что она гораздо сильнее меня… В тот день моя жизнь перевернулась. Я быстро сбежал вниз по лестнице и оказался на улице. Я сел рядом с этой девочкой. Она посмотрела на меня, глазами, которые влекли за собой. Я предложил ей уйти со мной, навсегда… Теперь мы счастливы. Теперь мы смотрим на мир вместе. Теперь мы не одиноки. Теперь мы живём в вечности. И если когда-нибудь вы нас встретите, то не смотрите нам в глаза. В них целый мир. И для вас он останется загадкой навсегда…

Она бежала. Бежала настолько быстро, как хватало сил. Надо успеть, ведь надо непременно успеть. Как можно было так надолго упасть в обморок? Сколько она пролежала? Три, четыре дня? А может всего лишь час… Суставы страшно ныли от быстрого бега после долгого отсутствия резких движений. Ведь скоро все кончится и этому странному, жестокому миру придет конец. Возможно, это даже правильно, чья-то кара за людские поступки. Но ее не за что было карать. Всего лишь запутавшаяся девушка, почти ребенок. Но она не боялась умирать, она лишь боялась не успеть. Не успеть добежать и сделать самое важное, сказать то, что давно хотелось. В чем она так долго не может признаться даже самой себе… Но теперь пора расставить все точки над “i". Ложь, предательство, чужое осуждение – теперь все потеряло смысл. Имеет лишь значение правда, лишь ее надо сказать в самый последний момент. Эх, лишь бы успеть, успеть сказать, увидеть реакцию, вздрогнувшие ресницы, недоумение на лице, понимающий, сочувственный взгляд, вряд ли что-то большее. Но потом и умирать не страшно. Еще пара кварталов, а потом порт. Она точно знала, где надо искать, но все равно страшно боялась ошибиться. Бегом, бегом, еще быстрее… По опустевшим улицам, полным скорби приближающегося конца. Редкие прохожие на улице, слезы на глазах детей, тихое смирение стариков, им больше некуда спешить… Наконец-то! Вот и порт. Единственный причал в этом маленьком городке… На берегу неподалеку стоит одинокая фигура и глядит на море… Неужели это он? Она подбежала ближе, спустилась к морю. Он… - Привет, - окрикнула девушка. Он оглянулся. Удивился… - Привет… Ты бежала сюда? - Да, успела, - тень улыбки скользнула по ее лицу. Его недоуменное выражение лица – еще не понял. Конечно, как он мог понять, если она даже самой себе не позволяла этого понять. - Хм, надо же, кто-то еще может спешить куда-то. Жизнь не остановилась…для кого-то… Ты знаешь, ведь осталось не больше десяти минут, до… - он запнулся. Договаривать не имело смысла, она и так знала. – А зачем ты так спешила сюда? - Я… - недолгое растерянное молчание. Надо решиться, сейчас или никогда. – Я люблю тебя… Но странно, нет того понимающего, сочувственного, но безразличного взгляда. Это что-то другое, новое… - Я рад, что ты успела. Теперь мне не страшно умереть… Я так хотел сказать, давно хотел, но не видел смысла. Как ни странно, за десять минут до конца всего я, наконец, его увидел… Я тоже тебя… Договорить он уже не успел. Из ее глаз потоком хлынули слезы, впервые с того момента, как она узнала про конец. - Почему сейчас?! Почему не раньше?! За что так мало времени… - Я рад, что ты успела, - повторил он и обнял девушку. – Теперь эти десять минут только наши…