Помощь, как это часто случается, опоздала. Не хватило буквально нескольких минут, нескольких метров, нескольких ударов сердца. Горстка воинов еще жила, билась с окружившими их врагами, но тот, ради кого была бешеная скачка, был мертв. Глаза – серые как сталь клинка, как море во время грозы – незряче смотрели в небо, рука сжимала обломок Дюрандаля, потускневшее золото волос рассыпалось по бурой от крови траве. Граф Роланд был мертв.

Душа летит ввысь, легко и свободно. Долг исполнен – долг перед господином, перед собой, перед Богом. Впрочем, в последнее время господин стал почти богом. Прекрасным, таким далеким и одновременно таким близким, родным. Нет, в положенное время губы шепчут положенные слова молитв – заученных в детстве, повторяемых часто и оттого утративших смысл, более не заставлявших трепетать сердце. Оно теперь сбивается с ритма, когда серые, самые прекрасные в мире глаза встречаются с твоими, когда ваши руки невзначай встречаются – и жарко полыхают щеки, сердце совсем перестает биться, когда, откинув тяжелый полог, он вечером входит внутрь походного шатра. Впереди ночь.

Их похоронили рядом – героя Роланда и его оруженосца. О Роланде поют песни, слагают легенды, а имя оруженосца затерялось среди эпох. Но он рад – главное, он рядом с ним: идеалом, господином… Возлюбленным.