…
Раннее утро. Ещё все спали, если спали вообще когда-либо. Лэс же не спал никогда. Он как обычно в своём просторном кабинете, стены которого были отделаны тёмным деревом, а плотные багровые шторы, опускающиеся от потолка к полу, не пропускали света. Канделябр с тремя свечами – вот единственный источник света. Мягкого, не навязчивого света. Лэс не любил электрических ламп – они раздражали его глаза и светили слишком ярко. По его мнению лампы накаливания – очень наглые и грубые, а солнце – слишком яркое и жизнеутверждающее, что ему, как уже давно умершему, было не по душе. Потому он использовал свечи. Хотя, может быть, дело было и не в этом. Может они навевали на него ностальгию?.. Но обычно он об этом не говорит. Да никто и не пытается спросить, зная, что получат в ответ лишь молчаливый прямой взгляд. А его глаза – холодные, с узкими зрачками и постоянно меняющимся цветом радужки, - заставляют поёжиться и скрыться поскорее прочь.
Хоть стены этого дома и казались толстыми и прочными, но на самом деле из любой точки можно слышать, что происходит во всех комнатах. Это маленькая особенность позволяла Лэсу контролироваться весь дом, не выходя из комнаты. И сейчас всё было тихо. Лишь он сам скрипел чернильной ручкой по длинной полоске бумаге, помогая родиться и стать завершённым очередному созданию. Он чертит контуры лица и характера словами, делая их прекрасными или уродливыми. Такова его обязанность здесь…
В тиши раздался тихий скрип двери. Рука в белой перчатке замерла, и ручка оставила кляксу. Выругавшись в мыслях, Лэс убрал ручку, осторожно отложил бумагу и, закрыв пальцы в замок, положил руки на дубовый стол. Тонкий слух уловил тихие шаги босых ног. Неуверенные, оступающиеся, немного шаркающие… Создавалось впечатление, что тот, кто шёл, не знал, где он и постоянно мялся, ноги под ним подгибались… Синюшные губы на лице мертвеца растянулись в самодовольной улыбке. Шаги приближались к его двери. Подтвердив ожидания Лэса, ручка осторожно опустилась и дверь без шума отворилась. В кабинет просунулась голова. Юноша, лет 16-ти, с торчащими в стороны седыми волосами почти до плеч, серо-зелёными глазами и очками на носу.
-Входи. – В полголоса сказал Лэс, но и этого было вполне достаточно.
Поёжившись, гость протиснулся в узкую щель открытой двери и прислонился спиной к стене, осторожно прикрывая за собой дверь. Щелчок язычка раздался слишком громко для такой тишины, и парень стыдливо опустил глаза. Лэс ухмыльнулся, поднялся со своего стула и сделал несколько шагов в сторону незадачливого посетителя. Теперь он разглядел, что одет тот был не ахти: старая белая рубашка с огромным количеством швов и близких по тону заплаток, испачканная землёй и пылью. Чёрные брюки были не в лучшем состоянии. Заметив, что его осматривают, юноша напрягся и почувствовал, что сейчас сгорит со стыда. Но на лице Лэса мелькнула улыбка и он жестом попросил его приблизиться. В тишине можно было уловить звук сглатывания. Гость подошёл чуть ближе, но приближаться вплотную побоялся. И снова ухмылка на лице хозяина комнаты.
- Не бойся меня, Мураки. – Сказал он спокойным, почти ласковым голосом.
Парень со страхом в глазах посмотрел на мужчину с длинными синими волосами и в старом костюме. В свете всего трёх свечей было трудно его разглядеть, но было заметно, что его лицо ненормально бледно. Мураки набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но остановился. Лэс прочёл его невысказанный вопрос и сделал ещё шаг в его сторону.
- Я ведь тебе его дал. Мураки… Ты ведёшь себя как-то не так… - Лэс а задумчивым видом осмотрел парня, потерев узкий подбородок. Его тонкие черты лица приняли нахмуренное выражение. – Я ведь не таким тебя создавал.
Белые брови седоволосого юноши сдвинулись, а глаза стали какими-то наигранно-холодными. Но кто как не Лэс знал, что это просто плохая маска и на самом деле он заинтересован?
- Каждую чёрточку, - он снял перчатку с одной руки и положил её на холодную щёку парня, такую же холодную, как и его мёртвая рука, - каждую царапинку, каждый ссадину, каждый шовчик на твоей дрянной рубашке и каждый волосок – всё это я дал тебе. И сделал твои волосы седыми тоже я. И вся память, все привычки, все твои движения – всё это я создал. – холодные глаза Лэса вглядывались в большие глаза Мураки, в которых всё более явно проступал страх. Осторожным движением «писатель» снял с запачканного сажей лица очки с зарождающейся трещинкой и чуть улыбнулся. – У тебя прекрасное лицо. И ему так идёт холодная маска… - мертвец тихо вздохнул и прикрыл глаза.
Ошарашенный Мураки вырвался и несколькими прыжками оказался у двери, прижимаясь к ней спиной и тяжело дыша.
- Кто…кто… ты?! – прохрипел он задыхаясь от собственного страха.
- Ох, прости меня за мою грубость. Я ведь не представился. Nameless. – с чистым английским произношением ответил он. – Но все здесь называют меня просто Лэс. И ты можешь. – Внимательные глаза неотрывно следили за лицом мальчишки с неизменным выражением какой-то внутренней насмешки и собственного превосходства.
Мураки постепенно успокоил своё сердце и глубоко вдохнул.
- Думаю, представляться нет смысла. – с ухмылкой сказал он, не боясь взглянуть этому человеку в глаза.
- Ты прав. – И усмешка в ответ. – Я и так знаю о тебе всё.
- Тогда ответь… Где я? И как сюда попал? – Чуть более тихим голосом сказал он, мельком оглядывая комнату.
- Ты в моём кабинете. – Ответил Лэс, вопросительно изгибая одну бровь.
- Я про вообще. – Фыркнул парень, чуть улыбаясь. Шутка была оценена.
- Хм… С чего бы начать?.. – Лэс театрально задумался. – Пожалуй с того, что вселенная не одна, их много, параллелей… Ты находишься в одной из них. Это – параллель №21, мы называем её Никмер. Этот мир создала одна богиня, которая после создания разделилась на три элемента и все они уснули, ожидая дня, когда понадобится её сила…
-Прошу, освободи от библейских проповедей. – Спокойно сказал Мураки, опуская лицо и скрывая глаза за рваной чёлкой. – Конкретней.
-Что ж, как пожелаешь. – уголок его губ приподнялся в ухмылке. – Ты находишься в доме, который является ещё и чем-то вроде храма спящей богини. В одной из комнат спит Она – Создательница. – Лэс коварно улыбнулся и приложил палец к губам. – Но мы называем её просто Сестра. Она и меня создала. – Он прикрыл глаза, улыбаясь каким-то своим недоступным мыслям. – Пока она спит – я веду дела. Даже во сне она продолжает контролироваться этот мир из другой параллели. Она и придумала тебя. А я подарил тебе точный характер и историю. Ты вышел из комнаты N, потому что ты закончен, ты можешь существовать. – Мертвец приблизился к парню вплотную.
Но тот даже не шелохнулся а продолжал подпирать дверь своей спиной.
- Какой бред… Что за чушь ты несёшь? Я что, попал в психушку? – сказал Мураки, нервно усмехаясь.
- Ты не обязан мне верить. – Спокойно отвечал Лэс. – Но правда правдой и останется, даже если ты не будешь ей верить.
- Тогда… Это тебя я должен благодарить за своё прошлое?! – Тонкие руки сжались в кулаки и задрожали. - Зачем?.. Почему?.. Ты ведь знаешь, как это всё больно! – Почти вскрикнул он, вскидывая голову и впиваясь в бледное лицо пылающими от ярости глазами.
- Так нужно. – Неизменным тоном ответил главный писарь Никмера. – Такова была воля Сестры.
Руки парня крепко сжали грудки пиджака своего создателя, готовые сейчас же начать драку.
- Ты… Зачем ты позволил ему сделать это со мной? – Ломающимся голосом сказал он, медленно опуская голову, отяжелевшую от воспоминаний.
- Мураки, успокойся… - Лэс взял его за запястья, чуть надавил и отцепил руки от своей одежды. – Так нужно… Просто поверь. – И улыбнулся. Почти по отчески.
Мураки бессильно опустился на пол и уронил голову на грудь.
- Это было… унизительно… - прошептал он.
- Знаю. – Со вздохом ответил Лэс и опустился на одно колено перед ним. – Ведь я же всё это и писал.
- Осознавать это ещё противнее… - тихо сказал Мураки. – Куда мне теперь идти?
- Ты можешь вернуться в свою историю. Или остаться здесь. – Лэс протянул на открытой ладони аккуратно сложенные очки Мураки, как бы предоставляя свободу.
Мураки задумался и обхватил колени руками. Его глаза не отрывались от очков. Можно взять их и уйти. А можно остаться здесь… Что же будет, если он уйдёт? Этот тип вновь будет решать всё за него? И через что же он заставит его пройти на этот раз? Страшно подумать… Но а что будет, если он останется? Он не знает, кто здесь есть ещё и что он вообще будет здесь делать. Перепутье миров, храм местного Божества… Звучит как абсолютный бред.
Вдруг Мураки резко распахнул глаза и вскинул лицо. К нему пришло осознание и, вместе с ним, странное чувство пустоты. Всё, что с ним было – ложь? Ложь, изложенная на бумаге этим самым странным человеком? Тогда кто он? И существует ли вообще? Он был создан словами, строчками, чернильными пятнами… Это он и есть? Просто выдуманная пустышка? Смятение охватило его сердце и он почувствовал, как сознание мутнеет и совсем покидает его.

Раннее утро. Лучи весеннего солнца проникли сквозь неплотно зашторенное окно и заскользили по бледному лицу Мураки. Тот недовольно поморщился, заворочался и медленно открыл глаза. Скользнув взглядом к настенным часам, он тихо вздохнул. Шесть часов утра. Теперь это стандартное время его пробуждения. Сбросив с себя белое ватное одеяло, он сел на кровати, свесив ноги вниз, и потёр лоб.
-Какой странный сон… Какой-то тёмный кабинет… - Мураки шумно выдохнул и с кряхтением поднялся на ноги и пошёл в сторону ванной, сонно почёсывая седую голову.
Оперевшись руками о края раковины, он посмотрел в глаза своему отражению и опустил лицо. «Вот бы к чёрту сбрить эти волосы…» - с раздражением подумал он, и вдруг ему показалось, что в зеркале что-то зашевелилось. Он резко поднял глаза, но ничего кроме своего лица не увидел. «Показалось…» - подумал он и в воздухе послышался тихий скрип ручки по бумаге…