П Р О Д О Л Ж Е Н И Е.

Сравнивая обе эти семьи, понимаешь, что их сближение было невозможно. Некоторая характеристика их личностей и жизненного уклада сделает, надеюсь, понятным это утверждение.

Не удержусь от искушения рассказать удивительную историю замужества старшей и всеми особо уважаемой хозяйки дома Александры Ивановны Манзей. Она была одна из шести дочерей у отца, владельца нескольких имений. По непонятному капризу отец распорядился в завещании после своей смерти ввести во владение этими поместьями только замужних дочерей. Несчастный умер скоропостижно, раньше чем которая-нибудь из девушек вышла замуж. Положение для семьи безвыходное - имения не закреплялись за девицами. Прокурор, к которому обратилась в панике вдова, отказался помочь семье решить вопрос на свое усмотрение. Дело перешло к губернатору, тот тоже не взял на себя ответственности за решение вопроса. Мать, женщина энергичная, обратилась к Царю Николаю I. Пикантная ситуация заинтриговала царя: здесь можно поразвлечься. Он распорядился с девицами так: пригласить их всех на дворцовые балы и созвать холостых офицеров, балы устраивать до тех пор, пока все девушки не будут разобраны. Самая хорошенькая сразу же приглянулась скромному офицеру из прибалтийских немцев Николя Манзей. Предложение его было благосклонно принято, сыграли свадьбу, и молодые получили в приданое самое богатое поместье «Боровно».

В описываемое время (на моей памяти 1913-1917 годы) семья Волковых-Манзей постепенно нарочито избавлялась от довеска Манзей (неуместного во время войны и тем более при надвигающейся революции); состояла из очень уже пожилой хозяйки Александры Ивановны Манзей, ее дочери, уже тоже вдовы Софии Николаевны Волковой - Манзей и сына Софии Николаевны - Сергея Михайловича Волкова, заканчивающего Петроградский университет экстерном.

[550x547]
София Николаевна Волкова - Манзей с сыном Сергеем.

Юношеское образование он получил домашнее, у прекрасных преподавателей и, раз он числился экстерном, значит, домашнее его обучение продолжалось и в студенческом возрасте. Один из преподавателей, видимо, и воспитатель Сережи, жил неотлучно в их доме и мог тоже считаться членом семьи. Это всеми уважаемый эрудит во всех областях Антонин Леонидович Меглицкий, который никогда не появлялся в обществе у Волковых, что удивляло наших старших, но которого мы узнали в деловой обстановке (наша Бабушка княгиня, считая неуместным после революции 17 года оставаться начальницей гимназии в Вышнем-Волочке, пригласила его принять должность директора гимназии). Тогда-то мы оценили его такт, педагогический талант и обширную образованность.
Имение Волковых было уже экспроприировано и вся семья, включая Меглицкого, переехала в Волочок. И с каким же молчаливым достоинством приняли они всю эту катастрофу - потерю своего уютного гнезда и всего богатства! (Судьба их петербургского дома мне неизвестна.)

Бабушка наша перешла на должность завуча учебной части, что власти терпели до 1922 года, когда все «непригодные» были изгнаны, в том числе и Меглицкий, но позднее.
Последние годы перед Первой войной имение Волковых особенно выделялось своей красотой, расцветом всех сторон хозяйственной жизни и налаженностью почти европейского уклада. Основы этого порядка были заложены хозяином имения Манзеем.

[381x369]
Имение Волковых - Манзей ("Боровно").


Немецкий дух сказывался во всем порядке, да и многие служащие, говорили, были из немцев: управляющий имением, садовник, повар и др. Сами хозяева (говорившие обычно по-английски) уезжали осенью за границу, оставляя старушку-хозяйку на попечение родных и прислуги в Петрограде.

Их англоманство исчезало, когда появлялись в доме гости. Общество, в основном, исключительно русское (соседи-дачники) и очень обширное, английская речь не умолкала. Более того, мое детское ухо уловило однажды забавно звучащее на фоне только что замолкшей английской речи обращение Софии Николаевны к лакею: «Петр, ты куды ж чайник ставишь?» Это «куды» проскальзывало и у нашей Ба6ушки, - видимо, отголосок няниного влияния в детстве (общее у обеих подруг), неразлучных и в Волочке (после революции), и потом до самой трагической смерти почти одновременно в блокадном Ленинграде.
Простота обращения - характерная черта поведения людей подобного типа дворянских семей. Особенно заметная черта у самой старшей, перед которой мы, девочки, приседали в реверансе особенно глубоко. Живая речь и ласковое обращение к детям нас пленяло: «Ребятки, садитесь поближе, плохо слышу. Сережа, ты сводишь их в малинник? Или ягоды еще не поспели?» - это к нам и к внуку. И тут же к Бабушке: «Ну что на фронте?» - идет война.

А у детей от увиденного в парке с дивным цветником, в оранжерее, на конюшне, во фруктовом саду и, особенно, в особом домике, где сохранялись Сережины игрушки, голова кругом от впечатлений. Бродим по аллеям парка, как по неземному саду, бегать, играть не придет в голову, хотя теннисный корт под рукой, отлично прибранный.
Гонг уже призывает к обеду. Поднимаемся по лестнице, ведущей с двух сторон на балкон и оттуда в столовую.

Убранство стола - образец для всех. Серебро не блестит - с чернью,
блестит только хрусталь и белизна салфеток. Это все привычно и для нашей
сервировки, а вот необычно - лакеи. «И зачем? - думаю, - с ними же не
разговаривают. Неужели сама не смогу подвязать салфетку? И волосы дерет, подвязывая под косой», - непривычный для лакея жест (детей в доме нет). За столом молчим и иногда поглядываем на Маму (всегда садящуюся напротив), когда не знаем, какой вилкой брать рыбу, можно ли налить горячий чай на блюдечко (конечно нельзя!) - Мама незаметно подсказывает. «А это что?» - спрашиваю сестру рядом, увидев маленькую палочку с закруглением на конце. - «Глупая, - да чтоб соль брать». Тоже лишнее, вот куклам бы пригодились!

Все вещи в этом доме служат людям и вообще всем обитателям или украшают интерьер. Вот на шкуре белого медведя развалился громадный пес, придя со двора с грязными лапами, его никто не гонит, наоборот: «А пришел, гулена!» - говорит Сережа и, подложив себе и ему подушку с дивана, ложится рядом и чешет ему брюхо. В общем, уют сочетается с роскошью, как полагалось в таких домах.

А вечером, чтобы не пропустить зрелище заходящего в озеро солнца, все переходят на балкон, устланный цветами. их аромат сливается с запахов воды, доносимым ветерком с озера. Беседы становятся тихими: любование природой - основная «программа» городских жителей на даче.
И вдруг слышатся голоса и смех с озера - чья-то компания на лодках возвращается с прогулки, направляясь мимо. «Это уж, конечно, князь Андрей Александрович катает своих гостей!» - смеясь, узнает Сережа.

[508x495]
Сергей Михайлович Волков - Манзей