МОЗАИКА ИЗ ПРОШЛОГО.

РАССКАЗЫ из сборника "МОЗАИКА ИЗ ПРОШЛОГО"
Журнал "Нева" 1999 г.

УДАЧЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК.

ЭПИЗОД 1.

Что я разумею под словом «удачливый»? Мне кажется, что это не синоним к слову «везучий», то есть удачливость не исключительно зависит от воли провидения. Слово «удача» - одного корня со словом «удалось» - подразумевает и участие в происшедшем самого человека-героя. Счастливое разрешение происшедшего связано либо с eго помыслами, либо с его натурой, невольно содействующей осуществлению положительного результата. Будь на его месте другой персонаж, удачи, возможно, и не было бы. Таким образом, каждая удача вписывает новый штрих в характеристику данного героя. Удача - не случайно выпавшая карта, какой является везенье.


Для иллюстрации выше сказанного, приведу три случая, героем которых и тот же человек. Им, кстати, (во время болезни В.И.Пызин писать уже не мог) и рассказанные.


Шел 1918 год. Экспедиция производила изыскания железной дороги, как части планируемой крупной магистрали, связующей неосвоенные еще районы Сибири с центром России.
Медленно двигалась изыскательская группа по пыльной дороге, было жарко. Выглядела она необычно. Кроме обязательной поклажи, несомой лошадью, палаток, инструментов, мешков с одеждой, - была еще повозка с провиантом:забота продовольственника (он же счетовод), т.к. из-за общей разрухи в стране, в сельских лавках нельзя было купить ни продуктов, ни табаку. Все это пришлось тащить с собой. Еще более необычно выглядели участники экспедиции. Тот же счетовод предложил новое обмундирование: домотканые штаны и рубахи. Дополняли этот экзотический костюм лапти, оказавшиеся замечательной заменой дефицитной обуви при больших переходах, которые стали совсем не утомительны. Лапти легкие, ногу не стесняют - замечательное изобретение для сухой погоды!
Состав партии был силен в техническом отношении: артель рабочих из одного развалившегося завода, дисциплина образцовая. Настроение было деловое и приятное из-за окружающего нестеровского пейзажа: быстрые речки с изумрудными берегами, зори ясные. Словом, нашему герою инженеру, помощнику начальника партии Владимиру все, казалось, предвещало удачную работу, Тем обиднее, что
все внезапно кончилось ничем. Но - по порядку.

Долго ходили старшие инженеры с компасом и барометром, даже используя светлые ночи, в поисках возможного направления трассы. Наконец, наивыгоднейшее направление было намечено. Можно было приступать к инструментальным изысканиям. И тут стали доходить слухи, что под Екатеринбургом, с которым как с центром проектирования была связана их партия, политическая обстановка осложнилась. Чехословаки, при пособничестве белой армии, захватили Сибирскую железную дорогу и близлежащие населенные пункты. Образовалось Временное правительство под руководством Колчака. Возникла угроза взятия и Екатеринбурга.
Начальник партии, семья которого жила там, забеспокоился, быстро собрался и уехал к своим, якобы, навестить. Ждали его, ждали - он так и не вернулся. Нашему Владимиру пришлось взять на себя руководство работами. Решили продолжать, но работа шла вяло. Ждали указаний из Екатеринбурга, но скоро связь с центром нарушилась. Запросы Владимира оставались без ответа. Проситься к семьям под Екатеринбург стали и многие рабочие, беспокоясь, за них. Сначала Владимир их не отпускал, но видя, что ситуация затягивается, отпустил - жаль людей. Уехал и техник. Заняли выжидательную позицию, что не поднимает настроения. Чтобы отвлечь оставшихся от тревожных мыслей, Владимир с инициативным счетоводом устроили рыбалку, тем более что жили они у рыбака, кстати, интересного человека, знавшего всякие забавные истории. Рассуждать он любил и о политике, но шепотом, особенно об успешном наступлении колчаковцев,
которых он называл «спасителями России». Скоро нашей группе довелось познакомиться с вылазками этих «спасителей России». Возвращаясь однажды с рыбалки, компания услышала вдруг контрастирующие с тихим вечером и предзакатной задумчивостью природы дикие крики, конский топот и беспорядочные выстрелы. На дорогу выскочили всадники в казацкой форме с шашками наголо, которыми они размахивали над головами. В один миг наши рыбаки попрятались по кустам. Ватага промчалась с гиканьем мимо. Придя в деревню, наши узнали, что полк казаков разгромил водочный завод, перепился и рассыпался по деревням уничтожать «красную крамолу», а заодно промышлять продуктами. В их деревне они зарубили трех телят, несколько кур и при этом ранили мальчика.
Это была первая встреча наших героев с гражданской войной, стихийной, беспорядочной, в которой успехи враждующих сторон перемежаются несравненно чаще, чем в позиционной войне, как-то управляемой.
- Ну, все, теперь мы под властью белых, - заявил хозяин, несколько ошарашенный буйным демаршем колчаковцев.
- Ничего не значит, - раздумчиво отпарировал старик-сосед: Сегодня они, завтра - другие.

Каждый о своем, а у Владимира мелькнула мысль: «Теперь получу, может быть, указания, что мне делать». А через 4 дня оправдались слова мудрого соседа. Опять всадники. Но теперь в ином обличий: солдатские фуражки без козырьков, вокруг околышков красные ленточки, свешивающиеся сзади, - разъезд красноармейцев, тоже промышляющих продуктами, но другим способом. Среди явившихся Владимир увидел вдруг знакомого молодого солдата, который неделю назад приходил к ним воды напиться. В задушевной беседе он рассказал тогда Владимиру, как ужасно скучает по дому, по молодой жене. Теперь, увидев Владимира, коловшего дрова возле дома, он приветливо улыбнулся. Тот доверчиво подошел к нему, держа топор-колун в руке: «Что это у вас за форма? Не то кавалерия, не то матросы». При этих словах начальник разъезда (его отличала красная перевязь выше локтя), свирепый на вид, да еще со шрамом на щеке, резко закричал, отталкивая лошадь молодого: «Прочь, застрелю!!» (Разговора он слышать не мог, но видел топор в руке крепкого по сложению Владимира.) Он щелкнул затвором, заправил обойму и стал поднимать винтовку, целясь во Владимира. Кто-то подбежал к инженеру, вырвал у него из рук топор и оттолкнул его назад: «Уходите!» Это был счетовод, наблюдавший издали эту сцену. Командир отряда опустил ружье, но стал напирать лошадью на Владимира: «Кто вы такие? Ваши документы!» Владимир пошел в избу и вынес мандат от Совета рабочих и крестьянских депутатов на право производить изыскания в данном районе. Командир долго изучал документ, перечитывал, вертел, рассматривал печать, подписи. Наконец швырнул его.

- Завтра заберем.
- Продукты нужны всем работникам экспедиции, выполняющим важное задание правительства, - парировал Владимир.

- Наше дело важнее. Конфискую. Завтра ждите.
Развернулся и гикнул: «По коням!!! » Разъезд ускакал. Остаться без продовольствия! Этого еще не хватало!

- Еду в их штаб объясняться. Вели запрягать, - сказал Владимир помощнику. Одного друзья его не пустили, поехали вдвоем с помощником, разузнав адрес штаба, на ужасной кляче.

- Резвую не дам - заберут, - заявил счетовод.

Медленно потрусили.
Над самой большой избой развевался красный флаг, улицы были запружены крестьянскими подводами, возле них крестьяне с
озабоченными лицами, у прясел - оседланные уже лошади, видно, конфискованные. Кругом шумно, суетливо. При входе в штаб никаких документов не требовали. В избе толпилось много народа, слышался громкий говор с руганью. В воздухе дым и спертый дух крестьянской одежды. За столом, покрытым кумачом, на котором ворох бумаг, очевидно донесения, сидел крепкий мужчина в солдатской форме, в зубах длинная перегнутая цигарка. Толстыми пальцами он разглаживал смятые исписанные бумаги.
Это был командир отряда красных. К нему подходили люди в солдатской форме смешанной армии и докладывали что-то на ухо, шепотом, видимо, разведчики. Вот подошел и уже знакомый нашим героям разведчик. Он долго
и горячо что-то говорил командиру. Тот сурово и неприязненно оглядывал наших и, чтобы кончить разговор: «Ну, и порубал бы кочаны!» И уже к пришедшим: «Что ж выходит? Вооруженное сопротивление задумали оказывать?! Сейчас разберемся. Не отпускать их отсюда!» - приказал он двум молодым красноармейцам, которые с готовностью тотчас встали позади указанных. Приказ был понятен: они арестованы.

Но случай выручил.
На дворе вдруг усилился гомон, раздались возгласы: «Обед! Обед!» В калитке появилась колоритная фигура - маленький, худой старик в белом колпаке. Он медленно шел с наполненной поварешкой, весело зубоскаля и отпуская направо и налево шутки. Толпа вокруг него гоготала. Когда он проходил мимо наших бедолаг, Владимир пристально посмотрел на него. Лицо ему показалось знакомым. «Где и когда я его видел?» - старался он припомнить. Наконец в памяти возникла картина: в прошлом году этот старик приезжал к нему как связной от встречной изыскательской партии. С ним же Владимир поехал потом в стан этой партии, и старик без умолку болтал о своей бродячей жизни, пел и тюремные песни. Там он тоже побывал. «Да, да, это он».

Теперь старик прошел сквозь гоготавшую толпу и, приблизившись к начальнику, предложил ему снять пробу. Получив «добро» на раздачу, он лихо повернулся, и тут его взор упал на Владимира. «Батюшка, Владимир Осипыч!» Не успел Владимир опомниться, как облобызал его. От него пахло водкой. Затем громким голосом, будто на митинге: «Вот это наш товарищ, наш инженер!» И обращаясь ко всем: «В прошлом году я приехал к ним с поручением, спрашиваю: "Где тут начальник?" Мне показывают на него. Из всех молодой и, как все, в лаптях. Ну, мужичок мужичком. Я не поверил, да вижу дает приказания, и все его слушают. Я к нему, записку даю, значит, от моего начальника. А потом - ко мне: "Отдохните, обратно вместе поедем, но сначала пообедаем". Это мне-то. Да водочки велел подать, угощал, как своего товарища. На равных значит. Потом обратно поехали, всю дорогу разговаривали. Рабочим людом, знать, не гнушается. Свой брат. Вот такие инженеры нам нужны. Рад, что привелось встретиться!» И вновь обнял и облобызал. Самогоном от него пахло невыносимо.

В комнате было тихо. Все наблюдали эту неожиданную сцену с интересом, особенно внимательно слушал начап.ьник отряда. Затем он спросил у арестованных документы, тщательно изучил их, обратился к разведчику, наговорившего, видимо, всякие небылицы: «Надо ж различать людей, а то донес, контрреволюционное наступление готовится. Если твоим словам поверить -- людей расстрелять следовало бы. Дурак!» И уже к арестованным:

- Вы уж извините. Кругозор у товарища узковат.

И даже спросил, не надо ли помочь в чем. От помощи товарищи отказались. О реквизации продуктов уж речи, конечно, не было. Прощаясь, начальник предложил подводу, «в случае, если отступать будем». Значит, подумал Владимир, прочно они себя не чувствовали, коли об отступлении заговорил.
Так оно и было: через 4 дня красная армия оставила завоеванный район. И опять колчаковцы ...
Когда наши друзья ехали «домой» они обсуждали, что заставило повара так долго и горячо разглагольствовать перед публикой в штабе. Развязался ли язык под пьяную лавочку? Или, что вероятнее, он заметил, в какую беду попали невинные (у конвоя уже появились винтовки) и он решил, симпатизируя Владимиру, их спасти. Так или иначе, наши герои благополучно унесли свои «кочаны» ...
Скоро наладилась связь с центром экспедиций в Екатеринбурге. Все было неопределенно. Большинство участников изыскательной группы уволились. В том числе, и Владимир и его товарищ. У них появились другие планы.