РАССКАЗЫ из сборника "МОЗАИКА ИЗ ПРОШЛОГО"
Журнал "Нева" 1999 г.
ТРАГИКОМИЧЕСКОЕ.
Трагическое - неизбежный спутник войны. Комического не припомню, и как-то болезненно, с ощущением кощунства воспринимала шутки в рассказах некоторых очерствевших людей в это бесчеловечное время. (Правда, такие шутки были часто своего рода бравадой.)
А вот эпизоды трагикомические вспоминаются. Но, надо сказать, аспект комизма возникал лишь при оглядке на прошлое, примерно 30-40 лет спустя, не раньше.
Вспоминается время, несравненно более легкое, чем блокада, - годы эвакуации, со своими трудностями, помимо унаследованного от блокады голода.
Приехала я в Уфу, куда прежде меня эвакуировалась сестра, поздней осенью. Естественно, что первая забота - найти работу. Затруднения - налицо:
во-первых – специальность, не самая нужная в военное время - преподаватель немецкого языка, с натяжкой - французского. Во – вторых - все документы, в том числе диплом, подтверждающий мое амплуа, выкрадены по дороге. Третье - все рабочие места в школе и ВУЗах укомплектованы. В-четвертых (пожалуй, самое главное) - где жить? Родная сестра снимает угол, более далекие родственники тоже ютятся по углам. (осознается, между прочим, без намека на комизм, легкомыслие приезда сюда - результат мозговой дистрофии.) Словом, в городе устроиться нечего и думать. Решаю обратиться в РОНО. Там хоть при школе жилье обеспечат.
Узнаю адрес. Иду ... не то слово. А слова не подберешь. Вы бывали, читатель, в Уфе в военное время поздней осенью, да еще после дождя? Нет? Так я вам расскажу. Мостки (тротуар!) со щелями вдоль домов, ускользающие из-под ног, - это еще благодать. Но вот вам нужно перейти улицу. Вы в галошах? - Хорошо. А вы не забыли их привязать к ноге? Если не догадались (мой случай), то оставайтесь на этой стороне улицы. Не пускайтесь в путь, - вы не дойдете и до середины ее. Почему? «Грязь!» - ¬отвечу я. Уфимская грязь, она особенная, ни с какой другой не сравнимая. Это органическая смесь глины с черноземом (отсюда и соответственная окраска). Но главное - она обволакивает вашу ногу так, что вытащить ее вы не в силах, разве что оставить в ее клещах галошу и ступать, обрекая свой ботинок или валенок на гибель, дальше. Но куда ступать-то? В ту же грязь? Засасывающую все глубже?
Вот так и стою я, беспомощно озираясь, - фигура комичная, с разъезжающимися ногами ... Вы знаете? - тогда мне было не смешно. Не смеялся и прохожий, который протянул мне палку и вытащил меня из грязи. Он, как и я, наверно, смеется теперь, через 40 лет.
Долго отковыривала я грязь по кускам какой-то железкой, найденной, к счастью, во дворе РОНО.
Вхожу в помещение этого учреждения, где за столом сидит занятый делом представитель Народного образования, почти девочка. От дела с трудом отрывается - она красит губки, держа перед собой зеркальце. Равнодушно выслушивает мое робкое признание об утрате диплома: «А какая специальность?» Я нарочито невнятно (как угадала!): «Филолог». В ответ - недоуменно-наивные, хорошенькие и совершенно пустые глазки и неуверенное: «Значит, зоологию преподавать можете?» И я уверенно: «Да, конечно», - а про себя (уже менее уверенно): «Мне только бы попасть в школу, а там договорюсь. На что-нибудь ведь могу пригодиться».
Получаю свое лживое направление и еду в неведомую Шакшу, 30 километров от Уфы, но с грязью, как оказалось, уфимскоЙ. По дороге приобрела веревки - дураков нет!
И как повезло! В этом архизахолустном местечке попала к очень интеллигентной и, главное, эвакуированной (значит, все понимающей), заведующей школы. Стоит ли говорить, что «биолог» во всем признался. Во втором классе оказалась нужда в преподавателе: «Ваш комплексный метод вполне приемлем - это почти дошколята», - сказала моя снисходительная начальница, выслушав рассказ о моей первой педагогической работе с дошкольниками. Подселила меня к себе за перегородку, где я скромно заняла угол.
Вещей дорожные воры мне оставили мало.
Началась веселая, хоть и голодная жизнь в контакте с детьми, встретившими меня неплохо. Метод мой - стихийность, все предметы вперемешку, что хочу, то и делаю. Как хорошо, что наврала в РОНО!
А оказалось, что не так уж хорошо - за ложь приходится часто расплачиваться. Расплатилась через три месяца и я. Жизнь мне ничего не прощает.
Преподаватель биологии, истерично дергавшая зава угрозами ухода, отчего и был запрос замены в РОНО, окончательно решила уезжать к мифическому мужу в Казань. «Вам придется оправдать ваше направление, - обратилась ко мне заведующая. - Другого биолога мне РОНО не пришлет». - «Как? Что вы, я не могу, я же не знаю ... » -лепетала я в ужасе. «Сможете. Другого выхода нет. Даю вам две недели отпуска. Учитесь в Уфе "на биолога". Тема - насекомые, 6-й класс». Все.
Еду в Уфу, на печку в комнату сестры. Сначала изучаю учебник. И вдруг вспоминаю, что Дядя - настоящий биолог - советовал еще нам, детям, читать книгу Фабра о насекомых... Боже мой! Зачем я теряла время на учебник! Вот кладезь сведений и живость изложения, читается, как роман. Настроение сразу подскочило - узнать столько интересного самой и поделиться с детьми! Не замечаю времени за чтением.
Являюсь в 6-й класс и сразу скисаю - сплошные озорники. Об этом слышала, но такое!!! Мои шалуны-второклассники ангелами кажутся. Новенькую надо прежде всего испытать «на прочность», в случае «слабинки» (мой случай) - «довести», - вот их девиз. Бедный Фабр! - никогда он не был так поруган, оплеван, как оравой шакшинской ребятни. «Пробудить интерес» - да они слова мне сказать не давали! Полное фиаско, какое только мог потерпеть преподаватель, выпало на долю мне, несчастной. А в довершение всего - сюрприз .
- На следующий день, товарищи, к нам пожалует корреспондент уфимской газеты. Хочет посетить уроки. Готовьтесь. По расписанию в день приезда удобнее всего ей посетить - она биолог - урок зоологии у Вас, обращение зава, конечно, ко мне, несчастной. Можно ли описать мое состояние! Я и не пытаюсь. Читатель меня поймет без слов. Моя попытка вечером умолить зава изменить ее намерения со ссылкой на неизбежность позора для всей школы не имела успеха: «Без паники, подготовьте живой урок. Дисциплину я обеспечу». Что она знала о поведении учеников на моих уроках, не удивительно: достаточно было пройти мимо двери 6-го класса - шум разносился и за пределами коридора.
О, дисциплина! Ты гарантия успеха. При появлении в классе зава, корреспондента и меня класс, встал как один человек. Наступила полная тишина. Я первый раз услышала свой голос, сначала робкий, затем окрепший. Речь с цитатами из великолепного текста Фабра почти наизусть звучала, ура! - при полной тишине в классе. На доске красовалось нарисованное мною изображение огромной блохи. «Вот почему, дети, так высоко может прыгать блоха», - закончила я торжественно свою вдохновленную дисциплиной речь.
В газете появилась заметка: «Наглядный и живой урок биологии». Вы
думаете, что статья, прочитанная завом 6-му классу из воспитательных соображений, произвела должный эффект? - Ничуть не бывало. Даже прибавилось - после пресловутой блохи на доске - приставание написать их, этих мучителей, портреты.
Стоит ли объяснять, почему я, получив вызов из военного ВУЗа, немедленно покинула Шакшу.
В заключение - несколько слов. Собирая уже в Ленинграде через 2 года документы о рабочем стаже, я обратилась за справкой в шакшинскую школу. В кратеньком документе за подписью того же зава значилось, что я (имярек) преподавала год... химию. Я знала забывчивость моего шефа, но такое!!!
