Часть первая

МАМА НАТАША

Мои наблюдения и думы

    Прошла зима. затем наступило весёлое лето. Потом и оно прошло, и опять осень... И мы заметили, что нашу Наташу всё чаще и чаще стали взрослые от­влекать от игры с нами. То её мама зовёт — хочет ей новую книжку почитать, то заставит её саму азбуку читать или что-то писать. Потом появилась какая-то строгая тётя, худющая, с очками на носу.

     На нас, кукол, никакого внимания — будто нас нет. И вот посадила она Наташу за громадный чёрный ро­яль и заставила пальчиками ударять по чёрным и белым косточкам (клавиши называются). Наташины пальчики не могли так быстро по этим клавишам бе­гать, как у её мамы. И не получалось маминых краси­вых песенок и танцев, которые мы так любили. Ничего похожего — всё отдельные звуки — тюк-тюк... И не­ужели песенки и весёлые танцы её мамы состоят из та­ких отдельных звуков? И неужели Наташа тоже на­учится так быстро бегать пальчиками по клавишам, как её мама? Мяка говорит: «Научится», — а я не верю. Сколько же терпения надо!!!                                   

    А как весело мы с Наташей кружимся, когда её мама танцы играет! Но это теперь так редко бывает... Жаль... Мне уж даже плакать хочется. «Глупая, — го­ворит Мяка. — Разве ты не видишь, что наша Наташа изменилась, выросла? Мы же учимся, а людям, зна­ешь, сколько всего знать нужно, сколько надо учиться. Вон, капитан корабли водить умеет. Думаешь, он дол­го в куклы играл?» Мяка рассмеялся, и я за ним, когда представила себе, как капитан в куклы играет.

    «Выросла», «изменилась» — какие странные слова. А мы же не растём, не меняемся. А когда Мяка сказал, я и вправду заметила, что Наташа выше стала, и косички ей няня уже длинные заплетает — бантика уже на голове нет, а только на конце косички, и небольшой. А вот няня не выросла, но тоже изменилась, толще стала, и белые волоски на голове появились. А у капитана волос ещё меньше на голове стало. Все они меняются, а мы — нет, почему? Мяка говорит: «Они живые». Да и не только люди. У соседей котёночек какой игрун был, так смешно за бумажкой-комочком бегал. А теперь стал большой кошкой, лежит всё на диване. И спит. Неинтересно

    Мяка говорит, что медвежонок, что ему ногу обод­рал, наверно, в большого и страшного медведя превра­тился. Хорошо, что капитан велел его в зоопарк отдать. Вот пойдём в петербургский зоопарк, может, его уви­дим. Наверно, и не узнать — изменился. Интересно.

    «А ты думаешь, только люди и животные меняют­ся? А заметила, как травка к Пасхе быстро выросла, где кухарка крашеные яйца раскладывала? А бутон­чик... помнишь?., в розочку превратился, а потом ро­зочка завяла и пропала. Вот как все живое изменяет­ся». А жаль, что завяла, лучше бы осталась такой кра­сивой, — подумала я. — И уж не знаю, хорошо, что мы, куклы, не растём и не изменяемся, или плохо? «Хоро­шо, хорошо, — говорит Мяка, — не хочу вянуть, как ро­зочка!» — и смеётся, что сравнил себя с розочкой. И тотчас сочинил песенку:

                                                      Не хочу меняться, 

                                                      не хочу расти, 

                                                      лучше оставаться

                                                      куклой детворы!

    Я повеселела. А скоро и ещё веселее нам стало жить, и Наташа опять к нашим играм приблизилась, правда, ненадолго. Расскажу завтра, как это случилось.

продолжение следует