С к а з к и   д л я   д е т е й

                                                           Дятел

                                                                               П Р О Д О Л Ж Е Н И Е  

     — С кем бы поговорить? — думала она. — Синичка тут крутится, но она такая непоседа, ухватит что-то и улетит. Вот поползень, всё по стволам шныряет, как муха, к дереву липнет, хмурый, исподлобья смот­рит — не разговоришься. Вон ворона сидит задумчи­во на вершине берёзы — с ней говорить опасно, узна­ет, где дупло, ещё бельчат обидит. — И вдруг — на сломанной вершине соседней ели опять стук. 

     —  Это он! — обрадовалась Белка и села на край дупла, будто невзначай, и ушки чистит. 

     — Привет! — сказал коротко Дятел, желая, видно, загладить прежнюю неучтивость. — Ты опять тут сидишь без дела! 

     — А мне делать сегодня нечего: в парке так много народа побывало, все меня вкусными вещами кор­мили — орешками, семечками, даже конфетами (вот это уж напрасно, нам, белкам, нельзя). Кладовую я наполнила — будут дети сыты.

     —  Хм, — ухмыльнулся в свой длинный нос Дя­тел.  Вот и забудешь, где спрятала свои лакомства. 

     — Ну что ты! Никогда! Я все свои кладовые знаю. 

     — Как бы не так, а вчера кто весь мох под ельни­ком перерыл, орешки разыскивая? 

     — Ну, это случайно... — И, желая переменить непри­ятный разговор, Белка спросила: — А что ты там опять долбишь? Смотри, как насорил своей стружкой! 

     — Я кузницу для зимы делаю, чтобы в ней шишки шелушить, ими приходится зимой питаться, насеко­мых-то, жуков да личинок, нет. Шишку положу в ямку, лапкой прижму, никуда она не денется, — и долблю себе. Вот заранее и готовлю кузницу. Тук-тук-тук. 

     — Плохо вам, птицам, без зубов, а вот я... — нача­ла было Белка рассказ, наверное, про свои острые зубки, но Дятел её прервал: 

     —  Постой, не болтай! Слышишь, какой перепо­лох птицы устроили, видно, опасность грозит. Вон как раскричались... Полечу посмотреть, что там слу­чилось. 

     —  Ты за своих птенцов боишься? — спросила с сочувствием Белка, невольно подбежав поближе к своему дуплу.

     — Нет, — отвечал Дятел. — Мои-то так глубоко в новом дупле спрятаны, что их никто не достанет. У меня не дом, а крепость! — с гордостью прибавил он и, не прощаясь с Белкой, нырнул в воздухе и пропал. 

     Белка прислушалась. Действительно, среди общего гвалта птиц она различила трескотню дроздов, тарах­тенье синиц, кто-то пищал тонким голоском, всех пе­рекрикивала сорока. Словом, было ясно — непроше­ный гость нарушил птичий покой. Белка послушала немного, как шумели птицы, но потом её отвлек неяс­ный шорох в дупле. Там уже возились её проснувшие­ся бельчата, рыженькие, шелковистые комочки.

     — Как все по-разному живут! — успела подумать, вспомнив разговор с Дятлом, Белка и юркнула в свою норку, которая показалась ей самым уютным домом на свете.