Утром я ехал в пустом троллейбусе, на стеклах которого пассажиры оставили следы рук, нацарапанное "хуй", любовь и ненависть. За стеклом куда-то спешащий мужчина раздавил лужу, признался, видимо, ей в нелюбви и спешно удалился, не зная, что на его штанине лужа оставила частичку себя. Тем временем мы все еще шатались по разным страницам книги судеб, а я все еще ехал в пустом троллейбусе.