[449x699]
"Сельская молодежь" - 1990 - 1991 г.г.


СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ
Несколько встреч с Юрием Шевчуком
Илья СМИРНОВ

Подольск встречал группу ДДТ: тысячи людей стояли под проливным дождем вокруг сцены Зеленого театра, а там уже взрывались осветительные приборы, на которые попадала вода, аппаратура медленно, но верно вырубалась, и микрофон в руке у Шевчука был чем-то обмотан (чтобы не ударило током).
— В этом мире того, что хоте лось бы нам...— хрипели накрытые полиэтиленом динакордовские динамики.
— Нет!! — подхватывали пять тысяч глоток.
— Но мы верим, что в силах его изменить...
— Да!!!

...Ленинград. Стихии северного лета свободно гуляют среди развалин. Кирпичная кладка украшена обычными автографами: «Вова был тут», похабными двустишиями и безбожно перевранными названиями рок-групп с дальнего-предальнего Запада.
— Я церковь без крестов. Лечу, раскинув руки, вдоль сенных берегов Окаменевшей муки.
Через пролом в стене виден пруд и огромный остов ржавеющего в бурьяне подъемного крана, который лет десять тому назад привезли сюда — видимо, хотели заняться реставрацией, но уронили, да так и забыли навсегда. На куче кирпича стоит кассетник, и оттуда слышен знакомый голос: этот альбом еще не вошел ни в одну дискографию.
— В душе моей темно. Наколки об изменах...
А вот и лидер группы: сидит на ящике рядом со своим старым другом, а ныне администратором ДДТ Геной Зайцевым, и без особого энтузиазма наблюдает страстный спор о том, кому сегодня принадлежит наследие Высоцкого — рокерам или бардам. Режиссер Петр Солдатенков снимает здесь фильм, жанр которого довольно трудно определить: музыкальный? документально-художественный? Подсказываю сравнение с видеоклипом, самой модной сегодня формой тиражирования рок-культуры. «Нет, там слишком много от рекламы, а нам есть о чем подумать».
К полудню в развалины собрали целую толпу: рокеров, бардов, теоретиков и просто живописно одетых юных ленинградцев и ленинградок, которых Гена Зайцев поймал у «Сайгона» (популярное среди молодежи кафе на Невском). Я смотрю на них и вспоминаю, как пару лет назад, когда еще не была написана «Церковь без крестов», Шевчук заезжал в Москву сразу после своего паломничества на могилу Марины Цветаевой: выступал по квартирам с акустической гитарой, престижные залы «Мелодии» и «Советской культуры» располагались где-то в другом измерении, а звукоинженера, записавшего на домашней студии его альбом «Время», упорно таскали на допросы в милицию. Тогда, на одном из «квартирников», разговор зашел о страшной судьбе Цветаевой, и Юра впервые высказал эту идею: рок среди развалин. Молодая и злая культура, вырастающая из руин нашего искореженного и поруганного прошлого, чтобы отомстить за него. «Хорошо бы это снять — был бы настоящий клип. А не та дешевка, которую у нас начали лепить!» — и мы дружно помечтали о тех прекрасных временах, когда видеостудии будут доступны не только халтурщикам.
— И пусть разбит батюшка царь-колокол. Мы пришли с черными гитарами, Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл Околдовали нас первыми ударами. (Автор — А. Башлачев)
И вот наши мечты из «тумана холодного прошлого» выходят на свет божий, воплощаясь в фильмы, фестивали, статьи, доходящие до людей почти без купюр. Но ведь рождалось все это ТОГДА. Помните?
— И меркнет свет, и молкнут звуки, И новой муки ищут руки. А если боль твоя стихает - Значит, будет новая беда.
Вина «Воскресенья» заключалась в попытках получать деньги за концерты. Впрочем, все мы хорошо понимали, кому и чем они на самом деле не угодили. А «звезды» филармонической эстрады смеялись над такими, как Романов или Шевчук, наивными ребятами: «Хотите, пробью вам пластинку на «Мелодии»? Три песни моих, одна, так и быть, ваша». Художник из Уфы Юрий Шевчук начинал свою музыкальную карьеру как бард — выступал с гитарой по клубам. После одного из таких концертов он познакомился с органистом местной клубной команды Владимиром Сигачевым. И родилась группа, названная в честь своей первой репетиционной базы, Дома детского творчества, «ядовитым» именем ДДТ. Вскоре акции группы резко поднялись: в 1982 году «Комсомольская правда» объявляет ДДТ лауреатом всесоюзного конкурса «Золотой камертон» за песню «Не стреляй!».
«Не стреляй!» — первый всесоюзно известный хит ДДТ, и он резко отличается от прочих «лауреатских» произведений тех лет тем, что написан не на заказ. Герой его живет не за океаном, а рядом с нами — это тот самый парень, которого мы видели в «Легко ли быть молодым?», или его друг, брат, одноклассник:
И когда кто-нибудь вспоминал о войне, он топил свою совесть в тяжелом вине: Перед ним как живой тот парнишка стоял — Тот, который его об одном умолял: Не стреляй!
Странно, почему жюри конкурса этого не заметило. Но, так или иначе, перед ДДТ теперь открывалась та самая карьера, которую кое-кто до сих пор преподносит молодым музыкантам как естественный путь творческого развития: из «любителей» — в «профессионалы». А далее — сотрудничество с композиторами, филармонические ставки, авторские гонорары (если будешь хорошо себя вести), в перспективе поездки за рубеж (шмотки + аппаратура).
И вот, все блага этой жизни получив, Я бодро пел уже слащавенький мотив, Кричал со сцены чьи-то глупые слова, Зато прекрасно шли хрустящие дела.
Проигнорировав соблазны этого «естественного пути», ребята заперлись в своем Доме детского творчества и начали записывать альбомы. Песни «Башкирский мед», «Они играют жесткий рок», «Компромисс», минуя худсоветы и комиссии по тарификации, зазвучали из тысяч динамиков по всей стране. А «Периферия» (1984) оказывается настоящим и, боюсь, до сих пор непревзойденным шедевром. Не хочу повторять комплиментов Шевчуку-сатирику: Наталья Зимянина в «Юности» № 2 (1987) уже сравнила (и совершенно справедливо) его панораму провинциальной действительности начала 80-х с известными произведениями Салтыкова-Щедрина и Платонова. Скажу только, что «Счастливый билет» для всех нас прозвучал как откровение, как реквием по нашим сверстникам и друзьям, задохнувшимся в отравленной атмосфере тех лет. «Я получил эту роль, мне выпал счастливый билет!» — да, это была почетная роль для ДДТ: говорить правду от имени целого поколения, но вместе с тем и трагическая. Прежние руководители Башкирии (ныне отстраненные за вопиющие злоупотребления) усмотрели в песне «Периферия» клевету на советскую деревню. Кроме того, Шевчук был признан агентом Ватикана на том основании, что в другой его песне упоминается Христос. Из «лауреата» и «гордости уфимской сцены» он в одно мгновение превратился в парию. Уволенный с работы, затравленный продажными писаками—авторами пасквилей «Менестрель с чужим голосом», «Когда срываются маски» и прочими шедеврами искусствоведения в местной печати, он упорно не желал давать подписку в том, что впредь «отказывается от сочинения и исполнения собственных песен». (Интересная юридическая новация, не правда ли?) Тогда поздно вечером на дороге к нему подошли двое трезвых, прилично одетых мужчин. Один что-то спросил, а другой ударил сзади по голове. Эта встреча могла бы кончиться совсем плохо, не появись рядом случайные прохожие. Но первое, что сделал Юрий после выздоровления,— собрал команду и отправился в Москву записывать новый альбом ДДТ-85, известный под названием «Время». Как ни странно, он получился очень оптимистичным — в нем уже чувствуется дыхание свежего ветра перемен.
— Ничего, дружок, мы побьем тебя, А история выкинет вон!
Эти слова оказались пророческими. Правда, из Уфы и Шевчуку, и Сигачеву пришлось уехать, Юрий перебрался в Ленинград, где сразу же стал центром притяжения для всех противников пустоголового «мажорного» рока а-ля «Мануфактура », доминировавшего в рок-клубе на улице Рубинштейна в 1984— 1986 годах. В ДДТ вошли ударник Игорь Доценко, гитарист Андрей Васильев, звукорежиссер Евгений Мочулов, басист Вадим Курылев и Никита Зайцев, который играет, кажется, на любом инструменте, известном музыкантам. Плюс еще Геннадий Зайцев — один из основателей и первых руководителей ленинградского рок-клуба. Фестиваль в Черноголовке. Согласно опросу зрителей ДДТ самая популярная группа, а из трех «любимых песен» две — шевчуковские.
...Сцена из фильма Солдатенкова. Классический рок-подвал, портрет Ордановского, неторопливая беседа музыкантов. Шевчук пытается определить это мистическое понятие — РОК. «Если исходить из формы, то это современная форма выражения, современный ритм, скорость, энергия — 150 километров в час по трассе, урбанизация, экология, ядерная война, драйв. А если говорить о душе, то это прежде всего искренность. И еще это искусство синтетическое. У нас могут быть разные вкусы, но в главном, в отношении к миру, к людям, они совпадают».
...Впрочем, не будем обольщаться. Значительная часть молодежи по-прежнему формирует свои вкусы с помощью «недалекого экрана» (термин А. Градского) и ее кумирами остаются «Модерн Токинги» (натуральные и в переводе), бывший рокер, а ныне эстрадный певец В. Кузьмин и ВИА «Форум». И так будет до тех пор, пока наши средства массовой коммуникации подминают под себя эстрадная мафия и бюрократия бесчисленных худсоветов, присвоившая себе право решать за народ, какие песни ему нужны. Просто страшно представить себе, что было бы с нами без «магнитофонной индустрии», но как бы ни были изобретательны современные «левши» — «писатели» (те, кто пишет музыку в независимых студиях), им трудно конкурировать с мощными музыкальными монополиями.
Нет у нас лихих бандитов — все в Америке живут, Нету пьяниц — за границей эту гадость продают, Нет кичливого начальства, нету блата и воров, Нету частного хозяйства, каждый молод и здоров. И работает ударно вся страна без исключенья — Нет художников никчемных — каждый гений Возрожденья.
Наверное, можно было бы назвать ребят из ДДТ героями нашего времени. Но к чему высокопарности? Мы и так уж сыты ими по горло. Просто это люди, которые в любых обстоятельствах честно делали свое дело, так же, как председатель колхоза, заботившийся о своих односельчанах за это разжалованный в сторожа, как судья, откапавшийся осудить невиновного и за это отстраненный от должности, как писатель, годами писавший неудобную для начальства правду «в стол».
Но несмотря на шумный фестивальный успех, Шевчук не очень доволен нынешней программой. Вряд ли я вправе обнародовать ночные беседы на кухне за чаем, но, по-моему (не вдаваясь в детали), это единственная важная перспективная стадия. Недовольство собой — профессиональная болезнь настоящих художников, а художник самодовольный очень быстро становится похож на ту несимпатичную статую, которую Пантагрюэль наблюдал на острове мессира Гастера.
Между тем, дискуссия в развалинах продолжается:
— И все-таки, какая у рокеров положительная программа?
— А почему этот вопрос адресован только рокерам? Или вы не заметили, что в «Плахе» у Айтматова все положительные герои обречены?
На самом деле это вопрос ко всем: писателям, рокерам, бардам, политикам, это вопрос ко всем людям: как нам выбраться из этих развалин, в которые мы сами себя загнали. Шевчук молчит, впрочем, он уже высказал свое мнение в песне.
И только любовь может всем нам помочь Остаться людьми. Остаться людьми. Остаться людьми...