Февраль это всегда тяжело, отряхиваешься от
надежд, забываешь мечты, весь снаружи закрываешься
и ничто не трогает, ничего не чувствуешь, только каждое
утро просыпаешься и уже знаешь, какого цвета небо за
окном, какого цвета земля и какого цвета твои собственные
глаза, отражающие все это. И кажется, что пробуждения
эти настолько бесполезны, что ничего не изменится, если
в один из дней февраля не проснешься. Так и есть. Но мне
хочется чувств, хочется так, чтобы писать о феврале навзрыд,
или как там было у Пастернака, прости, я начал забывать,
потому что я всегда дописываю чужие стихи, стихи чужих
стихов, строки и буквы. У меня есть свои варианты для всего
и их я помню. Стал заучивать целые тексты, не рифмованные,
не поддающиеся размеру и ритму. Хотя вру, хорошая проза тоже
имеет свой ритм, хорошая проза это как альфа-волны, именно
поэтому она хороша. Я постоянно шевелю губами, произнося
шепотом неслышно совсем какие-то слова. Это помогает дышать.
Последнее, что я выучил, это у Дугласа Коупленда, отрывок про
человека, который убирал трупы. Очень жизнерадостно.