***
На снимке размазанный силуэт бегущего человека. За ним очень четко виден граммофон. Но кроме этого было ещё кое-что, от чего волосы буквально шевельнулись у меня на затылке. Не меньше сотни призрачных силуэтов людей. Почти невидимые и безликие люди стоят в несколько рядов и как будто смотрят на меня. Они словно ожидают свой поезд. Отчетливо виден номер станции – 36.
Это все очень нереально. Казалось бы, я искал магию и вот я её нашел на несуществующей станции. Но как-то это очень уж неожиданно. Внутренний критик заявил, что я непоследователен: ждал волшебства — так нате получите. Я согласен, что волшебство это здорово, но оно сильно выбивает меня из колеи.
Теперь я подумал, что нужно слегка притормозить. Нужно интерпретировать происходящее гораздо осторожнее. Ну, то есть, пока ещё не поздно. Я решил, что силуэты всего лишь искаженное отражение… Ммм, отражение черт знает чего. Я пока ещё не решил чего именно. В конце концов, я непрофессиональный фотограф. Может это от дрожания рук или смещения объектива.
***
Солнце село. Примерно через час после заката я был дома. У меня нет часов. Старая привычка не носить часов. Время я определяю по ощущению. В жизни я слишком часто полагаюсь на чувства. Это так не похоже на мужчин. У меня немужской тип мышления. Моё немужское мышление подсказало, что уже около одиннадцати вечера. Часы на конторке Стеллы подтвердили догадку.
В квартире было очень тихо. Я порадовался этому безмолвию. Все мысли были заняты снимками. Я не выпускал из рук две фотографии. Они были поистине драгоценными для меня. Снимок бродяги с несуществующей станции и маленькой девочки, дочки служащей метро. Они несли заряд магии жизни.
Странное воодушевление владело мною весь оставшийся день. Я был голоден, а еды, как и прежде в квартире не наблюдалось. Несколько секунд я изучал освещенное лампочкой нутро холодильника. Пахло в нем не очень приятно. Затхлый аромат пластика и резины. Чтобы перебить голод я закурил, и налил стакан воды. Делая глубокие затяжки, я вслед глотал воду. Спустя три минуты, желудок заполнился и обиженно затих.