***
Толстяк рассказал, что его дед был крупным мастером фотографии. Его звали Ричард Барт и он удачно ловил миг жизни в цепкие лапы фотоснимка. В 1947-ом он снимал разгон демонстрации работников профсоюзов. Снимок, где полиция избивает чернокожего, обессмертил его. Но у Ричарда есть много и других работ: бездомные, готовящиеся ко сну на улицах Нью-Йорка; кошка, прячущаяся от дождя под столом уличного кафе; женщина на перроне вокзала. Я выслушал его и сказал, что, наверное, пора познакомиться.
- Меня зовут Томи. – сказал я.
- А меня, Марк. – сказал толстяк.
- Наверное, Следопыт очень дорого стоит. – спросил я с замиранием сердца.
На самом деле я уже чувствовал, что куплю этот фотоаппарат за любые деньги.
- Сейчас такой можно встретить только на аукционах. Там он уходит за приличные деньги. – ответил толстяк.
Сердце мое тихонько булькнуло от обиды – не видать мне Следопыта как своих ушей.
- Но я никогда не собирался делать на нем деньги. – продолжил Марк и назвал сумму, которую я вполне мог себе позволить.
Я подумал, что он добрый малый. Я спросил, не был ли его дед тем, кто сделал фото матроса, целующего девчонку? Нет, это не он, ответил мне Марк. Казалось, я немного его обидел.
- Ты уверен, что это ещё работает? – спросил я.
- Я не пользовался им уже лет десять. Ну, знаешь, сейчас в почете цифровое видео, но только парень, если честно, никакая «цифра» не сравнится с тем, что делает этот старичок.
- Не беспокойся, этот аппарат переживет нас всех, — сказал он на прощание, — Эта вещица надежна как американская демократия.
Он похлопал меня по спине, и я проникся к парню симпатией. Он был, на мой взгляд, по-своему несчастен. Мы все чуточку несчастны, а продавцы особенно.