***
Все самые интересные истории начинаются с переезда. Наверное, так мир реагирует на маленькую встряску, которую мы ему устраиваем.
Хозяйка съемных квартир Стелла. Мадам Стелла. Пожилая француженка, лет двадцать пять назад перебравшаяся в Осалайо. Манеры, улыбка и взгляд, как маска, скрывающая маленькую слабую душу пожилой алкоголички. Мятый халат, стойко пахнущий рыбой и дешевыми сигаретами, феноменальный цвет волос, яркий макияж — все это плохо сочеталось с преклонным возрастом. Как хорошее вино с кока колой. Такой она показалась мне, когда уставший и раздраженный я вошел в прокуренный вестибюль.
На плече висел пыльный рюкзак, на шее плейер. Буквально час назад междугородний автобус выплюнул меня на незнакомую улицу Осалайо. Зашипели двери и водитель бросил мне прощальный взгляд. Он уже сотни миллионов раз делал это: открывал и закрывал двери, а люди проходили через них.
Где-то на грани сознания каждый бродяга понимает, что нет разницы где он: внутри или снаружи – потому что он одинаково сам с собой и от этого «себя» не помогут убежать никакие расстояния и никакие двери.
Я смотрел на удаляющийся автобус. Он был похож на задумчивого слона. Слон влился в оживленное движение улицы и вскоре важно и степенно скрылся за углом.
На поднятую руку тут же среагировал таксист. Его усталый автомобиль рассмотрел во мне одинокого неудачника. Таких он отвозил на окраину, где сдавала меблированные квартиры мадам Стелла.
- Комната на втором этаже, справа по коридору, номер двести пять.
Это была первая фраза, которой Осалайо встретил меня.
Бросив на конторку ключи, Стелла торопливо спрятала деньги в кассу.
Она удалилась в служебное помещение за стойкой. Там было темно, и только отсвет от телеэкрана давал возможность разглядеть простой интерьер. Возвратившись к телевизору, она облегченно опустилась на продавленный диван. Из динамиков доносились аплодисменты и знакомый голос телеведущего. Лицо Стеллы стало синим в свете экрана. Краем глаза я заметил какое-то смутное движение в темноте позади дивана. Послышался скрип колес и в дверном проеме, ведущем в соседнюю комнату, мелькнул человек в инвалидной коляске. Я не увидел лица, а лишь худощавую, по-детски узкоплечую, спину обтянутую клетчатой рубахой.