—2—
Расстались мы странно, так будто брат провожал меня на пороге больницы. Скоро мне сделают сложную операцию и он не уверен, что я выживу. Рон пожал мне руку и даже попытался улыбнуться, но вышло довольно скомкано. Между людьми очень большие пропасти – я это давно понял – а между родственниками эти пропасти бездонны.
Я купил билет, а затем пару часов бесцельно ходил по вокзальной площади, разглядывая небо и деревья. Было удивительно, что здесь никто не следит за мной с вышки, и никому нет дела, что я вот уже несколько часов не в камере. Вместе с тем никто не торопился накормить меня, а желудок ждал обед по распорядку. В маленьком ресторанчике я заказал суп-пюре и бифштекс. Из окна я наблюдал за молоденькой девушкой в яркой розовой кофточке. На плече у неё болталась такая же сумочка. У девушки были очень тонкие черты лица и худощавое телосложение. Мысленно я сравнил её со стрекозой. Глаза у неё были большие и карие.
Через полчаса мы уже были в пропахшем её клиентами номере мотеля. Она, стесняясь, стянула обтягивающие джинсы и осталась в тонких розовых трусиках, слегка большеватых для её узких бедер. Неловко лаская друг друга, мы пытались возбудиться. Мы соприкасались холодной кожей тел и ничего не чувствовали. Вполне возможно, она думала о покупках, которые совершит на вырученные деньги, а я… Я смотрел на её лобок, покрытый маленькими волосками, и все никак не мог сообразить, что происходит между нами в этой провонявшей чьей-то убогой страстью комнате. Расплатившись, я быстро оделся.
- Странная у тебя работа. – только и сказал я на прощание.
Она не ответила и не улыбнулась. Покинуто смотрела на деньги.
Идя по пустому коридору, я навязчиво чувствовал, что только что кого-то бросил. Словно оставил человека висеть на карнизе небоскреба. Он из последних сил царапает ободранными пальцами бетонный край крыши и молчит, провожая меня пустым взглядом. Я не подал ему руки и не столкнул.
Только в автобусе, когда уже трясся посреди глубокой ночи на пути к Осалайо, я в глубине дорожного сна, вдруг понял, что никуда не ушел. Я увидел, что так же, как и нелепая стрекоза в розовой кофточке, вишу на том карнизе и, бессмысленно глядя на звезды, в кровь стираю пальцы, пытаясь удержаться.