***
А я и впрямь заигрался. Глубоко вздохнул и огляделся. Расправил плечи. Выплюнув сигарету в окно, провел растопыренными пальцами по волосам. Он был абсолютно прав – во всей этой истории жертвой был отнюдь не я. Но кем тогда был я.
Со мной с самого начала было все не так. Как в фильме про человека паука, приключилась какая-то генетическая аномалия. Только моя аномалия не давала возможности плеваться паутиной и лазить по стенам без риска для жизни. Мой ген наполнял мозги кучей опилок, а душу – битым стеклом.
В первом классе, на уроке истории много рассказывали об эволюции человека. Буквально вскользь, учитель – молодой выпускник исторического факультета – обмолвился о вымершей эволюционной ветке: неандертальцах. Тогда меня это заинтересовало, и на следующий же день я пошел в городскую библиотеку, где попросил дать книгу об этих странных родичах человека. Такой книги не было, но библиотекарша была крайне рада моему интересу и отнеслась к вопросу ответственно. За пятнадцать минут с помощью своей въедливости, а также библиотечного компьютера она раздобыла мне тридцать четыре источника, где в той или иной степени упоминались неандертальцы.
С внушительной стопкой книг я уселся за стол и просидел там всю весну, изучая таинственную и трагическую историю. Ведущий исследователь в этой области, Парк Недман, в своём труде под названием «Первые изгнанники рая», подводил меня к идее, что неандертальцы вымерли в силу своей выраженной индивидуалистичности. Качество это он признавал хорошим, однако подчеркивал, что на том этапе истории человека, оно не давало виду шансов на развитие: побеждали племена, а не отдельные личности.
- А как же мать? – спросил Рон.
- А что она? – я попытался быть равнодушным.
- Ты мог хотя бы навестить её.
Мог бы, но не было никаких душевных сил видеть её – разбитый остов человека. Через полтора года, после того как я загремел в тюрьму, у неё случился инсульт. Мать потеряла память и большую часть рассудка. Требовался особый уход. Брат с сестрой решили поместить её в специальную клинику. Собственно у них не было иного выбора.