***
- Если быть откровенным, - начал я, - то, когда думаю о своем освобождении, в чем-то понимаю тебя. Действительно, возвращаться тяжело. Видно человек привыкает к вещам настолько, что отрываться от них, все равно, что отправляться в открытый космос. Но, пойми, свобода дороже…
Мы снова закурили. Вечерние сумерки густели. Размазанная по воздуху синева заполняла каждый уголок двора, постепенно заполняя участки, где секунду назад ещё теплился отблеск солнца.
- А я в детстве мечтал стать астронавтом. Очень мне нравилась эта идея. Особенно, когда представлял, как буду смотреть на землю из иллюминатора. – сказал Рыбка.
Покряхтывая, поднялся. Затушил сигарету и медленно двинулся к корпусу. Я подумал, что мечтать о космосе нормальная человеческая привычка, только почему-то с возрастом мы окончательно отказываем себе в полете. Но я уверен, что он возможен.
Через неделю, ровно за день до освобождения, Рыбка повесился.
Событие вызвало всеобщий ажиотаж. Охранникам понадобилось несколько минут, чтобы разогнать любопытствующих. Рыбка повесился на куске простыни, не написав никакого последнего письма. Страх перед неизвестностью выбил из него остатки разума и жизнелюбия. Какой ужас должен был он испытывать, чтобы вместо такой близкой свободы выбрать смерть.
По мере приближения моего последнего дня, росло ощущения пустоты, подстерегающей меня за пределами тюремных стен. Тот мир давно превратился для меня в странный сон, который был очень реален, но все же кончился, а то, что окружало теперь, было очень материальным, твердым, ощутимым. И чем понятнее был для меня быт тюрьмы, тем страшнее выглядело оказаться за его пределами. Что там ждёт? Невероятная скорость событий, чьи-то глаза, с надеждой ждущие решительных действий, дела – неотвратимо требующие немедленного решения.
К этому готов был кто угодно, но только не я. Маленький несуразный друг Питер Пэна. Взрослый мальчик в одежде из листьев чудесного дерева, привыкший полагаться на здесь и сейчас и не способный думать дальше, чем собственный нос. Необходимость составить план вызывала нервный спазм в кишечнике. Вся неизвестность, непонятность, непостижимость мира вот-вот готова была кинуться на меня и поглотить. А как себя можно чувствовать, когда неведомое животное хочет тебя съесть.
Ощущение маленького засохшего кусочка сыра, которому до этого удавалось прятаться в глубине холодильника. Пришел час «Ч» и Рыбка хорошо показал мне, что можно предпринять в этом случае. Никто не скроется, никто не убежит, никто не сможет притвориться мертвым.
Либо живешь, либо умираешь.
Конец Части 1