Ха-ха! Я попыталась натянуть на лицо удивление, но получилось не очень убедительно.
Кого первым будем кушать?
Может вас гражданин? Какая группа крови? *приподнимаю левую бровь*
Черно-белый_зверь, это вызов?
Чтож, не впервой. Принимаю.
Только учти - к проигравшим я безжальна, а поэтому не пыталайся молить о прощении.
Лучше сразу же расстегни воротник.
Черно-белый_зверь,
идти? Хе-хе, монитор кусать я не привыкла.
Свидимся, тогда и укушу.
А пока для розминки:
Темно. Воздух пронизан опиумными нотками и приторной коркой бергамота. Через высокое, чуть приоткрытое окно парусом просачивается кружевная, грязно-бордовая тюль, кое-где пронизанная острыми зубами моли…
Парень стоит, расставивши на ширину плеч ноги, руки спрятав за спиной под складками темных одежд. Голова с темной гривой длинных волос высоко поднята, глаза обращены на луну в пьяняще темном небе. Его дыхание ровное и глубокое, но в глубине уже зародились клеточки страха, и тело томится в ожидании. Он ждет. Зная, что она обязательно придет. Придет и нарушит этот правильный режим. Она – охотница ночи, неизменно точная и расчетливая, с похотливо сладкими глазами, никогда не прощающая и не оставляющая долгов.
Минуты длятся долго. В его голове пробегают воспоминания - совсем еще юная Джесси бежит с радостными криками «Вейтон!», а потом останавливается, словно спотыкаясь об собственную беспомощность, и не видит перед собой ничего. Ее обманул ветер, выдавая недавние формы ее горячего любовника… А он все это время стоял и видел, как голубые глаза девушки краснеют и наполняются слезами, как она резко остановившись, словно перед краем пропасти хватается за линию живота, сгибаясь. Ее душит истерика, тело содрогается, с глаз катятся крупные слезы… И все. Все что он помнит.
-- Блииин…. Я чмо. Зачем все это было устраивать?? Ради чего???
Он делает мягкий жест головой и замирает на полуповороте. Запах. В помещение вонзился посторонний аромат. Куст свежих запахов и мертвых чувств.
Ну вот Она и пришла.
Ее присутствие не выказывалось ничем, кроме терпкого привкуса пряной корицы и крови на кончике языка. Мисс Смерть решила сделать свой тихий, незаметный как сама ночь визит.
-- Не оборачивайся.
Повеяло холодом. Щеки Вейтона коснулось перышко дуновения из окна. По коже пробежала дрожь. Она приближалась, или уже была рядом. Движения ночной охотницы были неощутимы, им было неподвластно не время, не расстояние.
Вот, он уже ощутил край платья у себя возле руки. Из нежного бордового шелка, сшитого на заказ ее бывшим любовником.
-- Оо, ты дрожишь, малыш?
Голос лился, словно горячий шоколад по тонким граням бокала. Ее тело скрывалось в тени, а руки уже бережно касались плечей. Еще мгновение, и по виску Вейтона обдало горячим жаром. Он уже плохо соображал, где находится. Тем временем Ее руки коснулись шеи. Холодное, мертвое прикосновение тонких, хрупких пальцев. Она незаметно оттянула его воротник и наклонилась. Возле уха прошелестели какие-то слова, а потом боль. Такая острая, как конец кинжала, попавшего в самое нежное место на теле… Боль, словно яд растекалась вдоль по шее и тянулась до плеча, охватывая его в свои цепкие объятья. А потом боль сменилась теплом. Анэлиза прокусила кожицу на шее, и через два маленьких отверстия потекла его кровь. Его теплая, сладкая кровь.
Затем охотница обвила его грудь своими руками и повернула к себе так, чтобы их глаза встретились, соприкоснулись взглядом.
По коже стекал горячий ручеек, но это уже мало беспокоило Вейтона, он смотрел Ей в глаза. Они были огромные, с длинными ресницами, подведенными серой тушью, широко распахнутые. Цвет салатовый, зрачки кажутся прозрачными и очень глубокими, способными засмоктать в себя, заставить утонуть в наслаждении… Глаза, не излучающие ничего. Холодные и блестящие как лед, без капли сомнения и вины. Лицо гладкое, словно высеченное из мрамора, с четкими линиями изгибов густо наведенных бордовым губ, с высоким правильным лбом и маленьким идеальным кукольным носом. Белое, словно снег без признаков румян либо кровяных сосудов, бьющихся жизнью под кожей. Лицо без мимики. Все это отсутствовало, и казалось, что перед ним стоит не живое существо, а мертвая статуя. На щеки падал выгоревший локон когда-то медово-коричневых волос, длинных, на концах скрутившихся и немного посеченных.
Старая вампирша, которой по виду не дашь больше девятнадцати-двадцати лет, столько повидавшая на своем веку сейчас стояла, обнявши Вейтона за воротник и смотрела сквозь него. Он чувствовал Ее присутствие внутри себя. Она читала его, как читают книгу, только что попавшую в руки любителю; Она листала страницы его истории, не прилагая при этом не единого усилия; Она нюхала его чувства, питалась ими, как питается кровью. Постепенно, сознание стало возвращаться к Вейтону, и он почувствовал, как слабость медленно наполняет его тело, движения становятся невозможно тяжелыми, и боль, ненадолго отступившая снова окутывает его шею.. шейные позвонки… плече… грудь… Он чувствует, как Анэлиза медленно расстегивает его рубаху и впивается когтями в нежную кожицу живота, как затем большими глотками пьет из ранки, сладко причмокивая.
А потом наступает темнота, и уже где-то далеко, слишком глубоко, что бы хоть что-то разобрать слышится шепот вампирши, его ночной гостьи.
-- Поспи немного, любовь моя. Скоро ты ко мне присоединишься… денишься…. ишься… ишься…..
Анэлиза бережно кладет бесчувственное тело на край ковра, и шире открывши окно, исчезает за дверью комнаты, одаривши Вейтона еле заметной ухмылкой.
* * *
Не страшно?
*лыблюсь*
Черно-белый_зверь, не темная ли в белый горошек, ато я о такой слышала)))) В наших краях новый маг завелся, так он от наших лесов весь пятнышком взялся!)