Конец осени 2017.
Высокий склон Южного Буга, у обрыва стою я. Причём я не просто стою как поэт красиво, а нахожусь в центре не только литературного, а и практически международного скандала. Я смотрю на изгиб реки поверхность которой уже сглажена сизым льдом. Зима пришла рано, сначала всё заледенев замерло, а потом начало засыпать, добиралась в Винницу я по метели. Но сейчас на берегу тихо, молчаливо. Старое дерево черным силуэтом замерло у обрыва. Тихо, совсем тихо и медленно падает снег.
Южный Буг самая крупная река которая протекает только по территории Украины, которой, естественно, слава. С характером река, после заболоченных проёмов расходится, виляет и шастает свободно до самого моря. И Винница славный город, по домашнему милый, но, при этом, не слишком сонный.
Стоя у обрыва я пытаюсь поймать сеть. Но связь не очень, интернет почти не ловит, комментарии в фейсбуке открываются так, что вспоминаешь период шуршащих модемов. Такого никому не пожелаешь, в этих ваших интернетах полыхает готфрикгейт, а возможности самой ворваться в обсуждение и ответить всем.
За мной - уединенное больничное кладбище. Пациенты и врачи вновь вместе. “Сыночку Юрочке от мамы” сообщает надгробие, правда вот судя по датам Юрочке было чуть за шестьдесят. Врачи на надгробьях кто с ухмылкой, кто со взглядом таким, что невольно начинаешь задавать себе вопрос насколько ты ориентирован во времени, пространстве и своей личности. Никакого что или и. Классифицируйте предметы и найдите лишнее, но ты понимаешь, что лишний сам. Снег, мороз покалывает, никого вокруг и вообще нет сети, да что же такое.
Что голубчик, как лежится. - интересуется то и дело у давно ушедших пациентов мертвый врач.
Ой, уважаемый, успокоился, как вы и рекомендовали.
Вечный покой, вам, голубчик, покойтесь с миром. - ведут переговоры обитатели кладбища в моей голове.
За кладбоном корпуса психиатрической лечебницы. Утешающий жёлтый цвет корпусов, гераньки на окнах, нейролептичной походкой шаркая прогуливаются пациенты. Нет нет да и просящие жалобно:
Сигареточку бы.
Не обошлось на территории винницкой клиники без творчества душевнобольных. Арт терапия в жёлтых домах, знаете ли, показана даже в случаях неблагоприятного прогноза. В Виннице пациенты создали целый волшебный комплекс населенный героями сказок. Сколоченные из дерева и вырезанные из металла персонажи с лицами хмурыми и взглядами отсутствующими поселились на полянке у нового, совсем скучного, корпуса. Там есть даже каменный сфинкс и пирамида, причём на пирамиде расписано ее полезное воздействие на кукушечку. Понятно…На кованой арке застыл лозунг предвещающий скорый рецидив “До новых встреч”.
В Винницу я приехала на учёбу, у меня модуль по эндогенным психическим заболеваниям: аффективные расстройства, шизофрения и деменция. На каждую тему выделен день.
Винницкая школа психиатрии одна из самых старых и самых сильных. - сообщили нам, студентам последипломного курса о психиатрии, на экскурсии по больнице. - Кашпировский долго у нас работал.
Молодой ещё Кашпик проплыл возле старинных корпусов клиники, взглянул строго и растворился в сероватой дымке. Я не стала проверять, вижу его только я или…
За год и месяц до учебного модуля в Виннице в издательстве Полины Л. был новогодний приём, меня любезно пригласили сделать там поэтический вечер, оказалось, что Полине нравилась моя баллада Оксана Сосий. Оксану совратил отчим в 12 лет, а потом она ехала покорять столицу и въехала на красненьком феррари в грузовик со свеклой. Один критик даже назвал балладу выдающимся произведением реализма начала 21 века.
Полина с красивым выразительным лицом, статная брюнетка и издательство ей под стать. Мраморное парадное, высокий потолок, красный корпус университета видно из окна, дубовые шкафы с книгами, а если пробраться в кухню-курилку и внезапно открыть дверь, то курильщики там непременно будут спорить о ком то из Гумилевых.
Новый год в издательстве был с настоящим ощущением из новогодней сказки. Горели свечи, звенели бокалы. Я читала баллады и лирику. На мне было любимое кукольное платье. Полина обаятельно хохотала, солидные гости были разбавлены творческой средой Киева.
Почтенная публика слушала увлечённо, все кивали и хмыкали, хлопали хлопали, но на половине поэтического вечера из гостинной уже вовсю повеяло новогодним жарким. Часть присутствующих на вечере литераторов затёрли воротники, желая, видимо, за них заложить. После чтений все приступили к явной вечере, помощница Полины Галина, сама круглая и живая, только успевала смачно описывать каждое из блюд. Фаршированные грибочки, томлённая буженина, конвертики из блинчиков с разной начинкой.
Вы, Лиза, знайте, у нас кто 2 раза на новогодней вечеринке был, того непременно в издательстве опубликуют. - сообщала мне Галина подкладывая на блюдо очередных крученыков з верченыкамы.
Тогда с нетерпением жду следующего нового года. – подливая шампанского радовалась я.
2017 принес мне мешок перемен. К осени 2017 я вышла замуж, начала практику травмотерапевта, много времени уделяла учёбе. Не то, чтобы я совсем отказалась от богемной жизни, но у меня на неё практически не было времени. Когда долго живёшь в изоляции и поэтической отстранённости и тут сталкиваешься с реальным миром, это, знаете ли, впечатляет. Да что там - замуж, учёба и начало практики совпавшие в одно время не оставляли пространства для оглядеться, подумать, понять, что из происходящего мне подходит, а что нет. И тут, где-то между беготнёй между лекциями, перемещениями между бытом гостевого брака, жизнью на 2 берега, репетициями, уроками вокала, передачей о сексе по радио, ещё какой-то учёбой, поисками кабинета, началом практики, будущим бывшим мужем я узнаю, что Полина номинировала меня на Григорьевскую поэтическую премию и надо составить сборники.
(продолжение следует)