Ну просто когда говорят, что бывают люди – половинки друг от друга, то никогда не уточняют, что половинки от некоторых вещей бывают совсем неоднородными. Или что, например, Половинки воздушного шарика – совсем никчемные резиночки и им никогда не стать целым, в них никогда не поместится больше воздуха, и они не смогут летать. А половинки от тарелки – они получше, конечно, если разбили удачно, то можно ещё склеить. Только все равно останется жёлтая грязная черта от клея, и есть с этой тарелки будут совсем-совсем в крайнем случае. И самая грустная половинка – это ёлочная игрушка, хрупкая очень. Если она бьется – то совсем вдребезги, но сотни кусочков и осколочков, их ни за что не собрать вместе, они такие прозрачные и невидимые, что даже после того, как пылесос высосал, казалось бы, всё, ты еще многие месяцы будешь ранить босые ноги вроде как несуществующими стеклянными иголочками, которые от пяток медленно и упорно доберутся до сердца. И тогда, наконец, всё закончится…

P.S. милые, я никогда не ухожу на всегда… Честно.