Окоченевшие пальцы протянулись к руке проходящего, но он её отдёрнул, кинув только презрительный, надменный, холодный взгляд.
Горячая слеза застыла ледяным прахом на щеке. Его светлые глаза были широко раскрыты, в их зеркальной и уже невозмутимой поверхности растворялись мокрые снежинки.
Он улетел вникуда.