Арно любит горы, а ближайшая к Женеве гора – Салев (Salève).
Туда-то мы и полезли.
Вернее, сначала поехали. В кабинке подвесной канатной дороги.
Я как-то наивно решила, что эта кабинка довезёт прямо до вершины, но нет, довезла до туристического пункта со схемами, как идти к вершине и всяким красивым местам. Один из живописных видов открывался здесь же.
Целью пешей прогулки мы выбрали местечко Ля Круазетт (La Croisette), оценочное время туда-обратно согласно схеме – 2 часа 40 минут. К нему вели три тропинки, обозначенные красным, синим и жёлтым цветом. Мы выбрали самую простую – жёлтую.
И вышли на луг с цветами и опыляющими их насекомыми.
«Держись подальше от этой мухи, – сказал Арно, – такая окраска опасна, вспомни мухомор». Я тут же вспомнила неопасную божью коровку, но мухе надоедать всё же не стала.
А потом я увидела большого кузнечика с красными лапами. Кузнечик прыгал по траве, я прыгала за кузнечиком, пытаясь его сфотографировать. Арно надоело ждать, и я предложила: «Ты иди по тропинке, а я догоню». Заблудиться же невозможно, думала я, на каждом повороте будет столбик со стрелками, везде люди. И сконцентрировалась на кузнечике. Кстати, вот он.
Я двинулась в путь по желтой тропинке. Обогнула какой-то буддистский храм, вышла к опушке леса. Слева было чисто поле, а на нём – столб со спутниковыми антеннами. Наверное, благодаря этим антеннам в горах не терялась сотовая связь. Кстати, в Женеве можно избежать роуминга – для этого надо просто выбрать вручную своего французского сотового оператора. Гора Салев – на французской стороне, так что телефон работал в привычном режиме.
А потом я потеряла жёлтую тропинку. Как выяснилось на обратном пути, указатель был двусторонний, и я смотрела ему в спину. Мозг блондинки – структура загадочная и малоизученная. В общем, вместо того чтобы пойти в чисто поле, я свернула к опушке леса. Там, к моему удивлению, жёлтая стрелка так и не появилась, зато появились красная и синяя с надписью: «Ля Круазетт – 1 час 40 минут». Я пожаловалась Арно, Арно вздохнул – он не понял, где я вообще: слева поле, справа лес – плохой ориентир. Я решила, пойду по красно-синей, через час сорок встретимся в Ля Круазетт, чего уж.
Любители-скалолазы, наверное, тренируются на таких тропинках. Я спустилась по ней в какой-то овраг, вылезла на склон, потом прошлась по краю пропасти. Я материлась на двух языках и молилась, чтобы эта тропинка поскорее закончилась.
Тропинка вывела меня из леса к какому-то пастбищу, провела вдоль колючей проволоки и закончилась у железной калитки – входа на пастбище. То есть, справа лес, уже без тропинки, а слева, за колючей проволокой – пастбище со злыми недоеными коровами, а может, и быками. Знаков никаких давно уже не было. Я, конечно, снова позвонила Арно, Арно удивился – он не видел такого на схеме.
Я смело открыла калитку. Животное смотрело на меня враждебно – это плохо, но рогов не было – это хорошо.
Коровы паслись в избытке на фоне гор.
Потом наконец-то появились люди. Они указали мне дальнейший путь: «Во-о-он, слева, видите, несколько домиков – это и есть Ля Круазетт».
Я уже не стала искать тропинку, а двинулась к цели напрямую. «Это ты, одинокая черная точка, движущаяся в пропасть?» – спросил меня Арно. «Это я, сейчас полезу через колючую проволоку, потому что опять не вижу калитки», – отозвалась я. Через четверть часа мы встретились в Ля Круазетт.
А жёлтая тропинка шла по другую сторону пастбища, по ровному участку без оврагов и расщелин. Обратный путь занял меньше часа.
«Ах, как я устал!» – сказал вечером Арно.
У одной моей подруги муж ездил в командировку в соседнюю область. На поезде, в плацкартном вагоне. Он приехал домой и лёг на диван со словами: «Ох, как я устал – 6 часов в поезде!» А подруга как раз пришла с работы, сготовила ужин и постирала бельё. «Я-то в поезде отдыхаю!» – призналась она мне.
