Это цитата сообщения OLGA_MON Оригинальное сообщение
НА ВЫСОТЕ СВОЕЙ ОБОЧИНЫ - ОЛЬГА ИВИНСКАЯ, БОРИС ПАСТЕРНАК
[210x200]
«И какое, о Господи, счастье, что из всей этой путаницы, как из пены морской, как из клетки адамовых ребер, встала рядом с тобой на суд веков, - навечно – эта женщина, жена, - встала противовесом всех низостей, предательств, выспренностей и пустословий…»
Из письма Ариадны Эфрон Борису Пастернаку.
Эта женщина шла к поэту через ранние смерти близких, самоубийство первого мужа и предательство второго, через арест матери и мучительные поиски заработка. Шла, чтобы стать его вторым рождением, беззаконной кометой «в кругу расчисленных светил», хрупкой мечтой и прочной опорой, чтобы остаться непонятой и осуждаемой. Любовница при живой жене, иной доли она и не могла себе стяжать.
К моменту их встречи Борис Пастернак был женат вторым браком.
Зинаида Николаевна Нейгауз – начало его живаговской Лары. Пятнадцатилетней гимназисткой ее под густой вуалью водил в отдельные номера кузен-соблазнитель. Талантливая пианистка, домовитая хозяйка, она оставалась женой поэта 30 лет, до самой его смерти. Она удостоилась дивных стихов и убийственных оценок современниц. Ахматова сказала, как припечатала: «Это взметнувшаяся паркетная пыль, побывавшая у парикмахера». Л.К.Чуковская писала: «Так как восхищаться решительно нечем было, то он восхищался тем, что она сама моет полы… Он принадлежит к породе тех совестливых мужчин, которые не могут разводиться два раза». Тогда как сам Пастернак: «И прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен…». Была ли тут объективность или женская ревность – судить трудно. Но Зинаида Нейгауз – лишь начало Лары Гишар. А Лара в целом, до самого донышка – ее соперница, Ольга Всеволодовна Ивинская. И если законная любовь поэта купалась в завистливой ненависти, то уж незаконную не щадили тем более.
Золотокосая красавица, дитя смешения польской, украинской, немецкой и русской кровей, Ивинская к моменту их встречи была уже свободна. Если можно так сказать о женщине с двумя маленькими детьми на руках. «Ты прямо ножками прошла по моей судьбе», - скажет ей 56-летний Пастернак. А Ольге 34. Она романтична, пробует писать сама, влюблена в прославленного поэта: «Это был такой требовательный, такой оценивающий, такой мужской взгляд, что ошибиться было невозможно: пришел человек, единственно необходимый мне, тот самый человек, который уже давно был со мною. И это потрясающее чудо».
«А я лишь почва для романа…»
Их роман завязывался где-то на грани 1946 и 47-го годов. Апрель 1947-го был периодом бесконечных объяснений, блужданий по темным московским улицам, многочисленных попыток расстаться навсегда. Правы были те, кто называл Пастернака совестливым. Он сразу предупредил Ольгу, что никаких внешних перемен в его жизни больше быть не может. Но уже к концу того апреля оба понимают неотвратимость накатившего на них чувства. Многие современники замечают, как необыкновенно помолодел поэт. Он активно работает над переводами, с конца 1946-го пишет своего «Доктора Живаго». Эмма Григорьевна Герштейн напишет Ахматовой: « …ей посвящено «все последнее великое», т.е. роман и стихи».
А московская окололитературная общественность потянулась в редакцию «Нового мира» посмотреть на новую музу. От этих взглядов не укрывается ни отпечаток прожитых несчастий на красивом лице, ни беспросветная бедность Ольги. Все это, не являясь недостатком само по себе, лишь подогревает неприязнь. Косые взгляды, надменное пренебрежение клана писательских жен, свое изгойство временами женщина переживает мучительно. И тогда же пишет:
И я шепчу: «Пускай, мне все равно,
Я буду кроткой, верной и покорной.
Пусть для тебя весь мир и благодать,
А я лишь только почва для романа…»
Но жду дождя, чтоб влагой напитать
Сухую степь: ведь засыхать ей рано.
[показать]
«…пел и умирал…»
Состоялась встреча и с законной женой. Зинаида Николаевна была сдержанна, достойна. Предложила материальную помощь. Но мужа уступать не собиралась. Измученная, в слезах, не желавшая верить в разрыв Ольга рыдала. Под конец встречи потеряла сознание. Пастернак и в этот раз вернулся к ней.
Так пел я, пел и умирал.
И умирал, и возвращался
К твоим рукам, как бумеранг,
И сколько помнится – прощался.
И совсем остаться не мог. Похоронив сына от первого брака, Зинаида Николаевна грозила увезти общего ее с поэтом сына. Раздираемый муками совести, Борис Леонидович обещал никогда не видеться с Ольгой. Этот разлад выплескивался не только в стихи. Его Юрий Живаго так же мечется: «В разгаре общей беседы он вдруг вспоминал о своей вине, цепенел и переставал слышать что-либо кругом и понимать».
«Во всю клавиатуру боли…»
Без почвы под ногами Пастернак остался 6 октября 1949 года, когда Ольгу неожиданно арестовали. Она беременна, пять месяцев, измучена ночными допросами. В печатной машинке остался листок с недописанным ее стихотворением:
«Играй во всю клавиатуру боли,
И совесть пусть тебя не укорит
За то, что я, совсем не зная роли,
Играю всех Джульетт и Маргарит…»
Однажды Пастернака тоже вызвали на Лубянку. Он шел в полной уверенности, что ему выдадут ребенка, даже захватил одеяльце. Вместо этого – кипы бумаг, изъятых при аресте.
А ей говорят, что Пастернак тоже арестован, однажды даже обещают с ним свидание. Проводят через многочисленные коридоры и подвалы Лубянки и неожиданно оставляют одну в… морге. Ольга не решилась поднять ни один из холстов, которые покрывали трупы, а только пыталась угадать, который из них – любимый. Села на цементный пол и потеряла сознание. Когда очнулась, узнала, что ребенка у них уже не будет. Впереди у нее – пять лет лагерей в Мордовии. И беспросветная неизвестность о судьбах детей и престарелых родителей.
«Моя краса, моя вина!»
Осиротевшее семейство принимает на свои руки Пастернак. Помимо собственной семьи, помимо оставленной им первой жены с сыном, помимо семей своих расстрелянных и арестованных друзей. В это время он переводит «Фауста», «Макбета», лирику Петефи.
Нет, наверное, у нас «Фауста» лучше, чем в переводе Пастернака. Слишком много личного, пропущенного сквозь каждый свой нерв. Осенью 1952 года с ним случился обширный инфаркт. Место в Боткинской больнице ему досталось в коридоре. Поэт с трудом царапает записку М.К.Баранович с просьбой найти тысячу рублей и отнести в семью Ольги. Деньги находятся, дети с бабушкой (дед к тому времени скончался) выжили.
«И дольше века длится день, и не кончается объятье»
Вернувшись, Ивинская сняла маленькую комнатку в деревне Измалково, неподалеку от писательского городка. Она берет на себя все издательские дела Пастернака, перепечатывает его стихотворения, ездит по редакциям. «Члены моей семьи понятия не имеют об этих вещах… Главная линия жизни проходит мимо… ведомая только ОВ», - пишет поэт сестрам. В стране «оттепель», его снова печатают. И на сердце снова весна. Даже Зинаида Николаевна делает вид, что не замечает отсутствия мужа.
В 1955 году закончена главная книга его жизни – роман «Доктор Живаго». Рукопись лежала в редакциях «Нового мира», «Литературной Москвы», «Знамени», Гослитиздате, когда к Пастернаку приехал молодой итальянский корреспондент с просьбой дать ему рукопись на прочтение. Провожая Серджио Д,Анджело до калитки, поэт произнес: «Вы пригласили меня на собственную казнь». И уже в августе в ЦК поступил сигнал из КГБ. Пастернака вызывают на переговоры в Союз писателей и ЦК. Щадя его здоровье, вместо него туда ходит Ольга Всеволодовна. Первые удары приходятся на нее. В итальянское книгоиздательство Фельтринелли сыплются телеграммы с требованием вернуть рукопись для «доработки». А другими путями, через Д,Анджело, посылаются и другие письма – с просьбой не обращать внимания на официальные запросы. С книгоиздателем было условлено, что настоящие письма будут написаны по-английски или по-французски.
«Нам остается выход Ланнов»
Роман вышел в Италии в ноябре 1957 года, с этого момента началась его мировая слава. За полгода книга издалась 8 раз, за два года была переведена на 23 языка. 23 октября 1958 года Борис Пастернак становится Нобелевским лауреатом. Теперь кажется, что весь писательский и правительственный мир занят одной проблемой – как заставить смутьяна отказаться от этой премии. Многочисленные заседания, «отклики трудящихся» (краем глаза не видевших романа) словно соревновались – кто быстрее изничтожит, растопчет. В том же году в Москве одновременно покончили с собой известные переводчики Л.Ланн и его жена. Пастернак тоже просит Ольгу привезти ему таблетки нембутала. В тот же вечер она идет на переговоры с К.Фединым. А утром уже сам поэт отправляет в Стокгольм телеграмму с отказом от премии.
Пастернаку разрешили остаться в стране, но все книгоиздательства расторгли с ним договоры. Ольге также отказали в работе. На счетах европейских банков скапливались гонорары за широко издающийся роман, а Борис Леонидович занимал деньги у своей домработницы. Фельтринелли через того же Д,Анджело передает деньги и книги Ольге. Законная жена ничего об этом не знает и, похоже, не интересуется, как удается семье безбедно существовать в таких условиях.
«Прощай, Лара, до свидания на том свете…»
«За организацию контрабанды» уже после смерти поэта были арестованы Ольга и ее дочь Ирина. В последние дни они, по понятным причинам, не могли видеть Пастернака. Иногда больной передавал им записки через медсестру или друзей. Но когда стало известно о
смерти, Ольга все-таки прошла на дачу.
Ее никто не остановил. Как и Лару в момент прощания с Юрием Живаго. Арест произошел меньше, чем через три месяца. Ольге присудили 8 лет, Ирине – 3 года. В защиту двух женщин пишут и Дж.Неру, и бельгийская королева, Грэм Грин, Франсуа Мориак, Альберто Моравиа. Фельтринелли пробует даже выкупить их. Следователь обвиняет Ольгу в том, что это она… написала крамольный роман. Ему в руки попала записка Пастернака: «Никто не знает, что это все ты, ты одна водила моей рукой…».
По иронии судьбы в то же время в раскаленной Каталонии наваливали горы искусственного снега для съемок фильма «Доктор Живаго». Джулия Кристи и Омар Шериф под волшебный вальс Мориса Жарра мчались на тройке в хрустальное свое Варыкино, пока настоящий прототип Лары разгребала снег деревянной лопатой в Тайшете и полола свеклу в Мордовии.
Стараниями книгоиздателя Фельтринелли Ольга Ивинская была включена в число наследников Пастернака и получила свою долю, позволившую прожить последние тридцать лет жизни в однокомнатной московской квартире.
Умерла Ольга Всеволодовна 8 сентября 1995 года.
Источник - http://ohgirl.ru/art/vysote-svoey-obochiny-olga-ivinskaya-boris-pasternak