Священник Юрий Рыжов,
г. Таганрог, июль 2006 г.
РАЗГОВОР ПЕРВЫЙ
— Дорогой отче Глеб, я очень рад, что наконец-то у нас появилась возможность спокойно побеседовать и обсудить некоторые вопросы, которые многим православным, да и не только им, не дают покоя. Прежде всего, меня как молодого священника Апостольской Православной Церкви интересуют вопросы, связанные с нашей историей, с духовными корнями реформаторского движения в Православии, а также с современным состоянием дел в этой сфере. Но не только это. Хотелось бы, чтобы наш разговор вышел за рамки проблем одной лишь нашей Церкви — я думаю, что русское, да и мировое Православие испытывает определенные проблемы, для решения которых Ваш опыт оказался бы весьма полезным. И, наверное, следует начать abovo, с того момента, когда стало ясно, что Православие нуждается в реформах, в обновлении. Когда этот момент настал? В 1920-х годах, или раньше?
— Раньше, конечно, гораздо раньше. Вообще, Церковь Христова постоянно обновляется в Святом Духе, обновляющем лице земли. Иначе это будет не Церковь. Если наша вера восходит к апостолам, то нам и надо брать с них пример, с них и ранних христиан. Да что апостолы: воплощение Христово — это радикальнейшая реформа всего земного бытия. Но если говорить о более близких временах, то для России началом серьезной реформации будет, наверное, XIX век. Перевод Библии на русский язык, стремление славянофилов возродить соборность в Церкви, различные евангельские движения — все это к началу века ХХ дало свои плоды. С 1905 года, когда появилась определенная свобода слова, выплыли материалы по истории Церкви — оказалось, что Церковь была скомпрометирована связью с империей, она практически не выполняла роль Церкви. Как Христос сказал: "Когда соль потеряет силу, ее надо выбросить вон на попрание людям". И то, что случилось с Церковью в 1917 году — действительно, она была брошена на попрание. Она срослась с государством, думала о земных благах и не было никакой перспективы на духовное возрождение. С другой стороны, тогда очень многие прельстились — настолько идея коммунизма была соблазнительна для многих, в то время когда Церковь свои функции не выполняла, молчала о бедах народа. Это было великое преступление, и Церковь за это поплатилась. Обновленческое движение началось еще раньше, с "письма 32-х священников", еще до революции. А когда рухнула царская власть и церковная власть тоже была сокрушена. Церковь была как бы символом царской империи…
— Хорошо, значит, необходимость в реформах была понята еще до революции. Но меня давно такой момент интересовал, связанный с обновленцами 1920-х годов. Тут такая парадоксальная ситуация: с одной стороны, наша Апостольская Православная Церковь духовно и в силу апостольского преемства связана с Истинно-Православной Церковью, которая, в свою очередь, восходит к Катакомбной Церкви. С другой стороны, именно обновленцы были непримиримыми врагами как "тихоновцев", так и катакомбников. И как это удается соединить — стремление к реформам, то есть, к обновленчеству, и верность традициям Истинно-Православной Церкви?
— Что сказать в отношении обновленцев? Стремление к реформам, к проповеди Евангелия — это замечательно, но их главный грех заключался в том, что они были подконтрольны ВЧК и НКВД. Тучков, злейший и хитрейший чекист, пытался разрушить "тихоновскую" Церковь при помощи обновленцев.
Когда пришли большевики, многие еще не представляли, как чудовищна будет эта власть, надеялись на социальную справедливость. И многие искренне шли в обновленчество, тем более что в советской Конституции не было запрета на религию. Многие из обновленцев искренне поверили этому, ведь для рядового духовенства епископ был как бы помещик, который их эксплуатировал как Салтычиха своих крепостных крестьян. Священник был в положении крепостного крестьянина в церковной сфере. Поэтому когда власть сняла епископат, многие священники подумали, что они наконец-то станут свободными людьми и смогут заниматься проповедью Христа. Некоторые верили, а некоторых, конечно, просто завербовали, и ясно, что ВЧК использовала свою агентуру против Тихона. Многие сейчас из Московской патриархии говорят: вот, обновленцы были стукачи. Но позвольте, история говорит, что Московская патриархия во главе с самозванцем Сергием в 1943 году была создана Берией и полковником Карповым, и именно они занимались кадровым вопросом! Так что если говорить об осведомительской и агентурной деятельности обновленцев, я скажу, что по сравнению с Моспатриархией, когда вся Церковь стала филиалом КГБ, обновленцы были младенцами по линии служения спецслужбам. Служители же Патриархии стали матерыми волками. Так что если обвинять, то уж никак не Московская патриархия может обвинять, которая превзошла обновленцев.
— Говорят, что "спасали Церковь"…
— Да, доспасались до того, что митрополит Кирилл сейчас мультимиллионер, об этом уже в журнале "Форбс" написано. Спас себя, да, но в каком смысле?
Среди обновленцев же много было искренних верующих, и пострадавших, и мучеников. Все же обновленческие идеи, касающиеся церковных реформ, не были выдуманы, они шли издалека, из апостольских времен. Этот опыт надо всячески использовать. Конечно, мы не должны брать пример с поведения обновленцев, но по линии реформаторской деятельности — там очень много приемлемого для нашей Церкви. И другого пути нет даже для нынешней Московской патриархии. Рано или поздно будет демократический режим, и как только он установится, Моспатриархия без глубокого и всестороннего реформирования не сможет существовать, так как она находится в тяжелейшем кризисе. Если взять пример из области ботаники, она очень напоминает плющ, или вьюн, или другие полупаразитические растения, которые могут существовать, только обвивая могучий ствол — то есть государство. Если государство их от себя отринет, и они будут расти в обычной траве, то они станут неконкурентоспособны, они погибнут.
Читать далее - www.krotov.info/library/28_ya/yaku/nin_apz.htm