Недавно читала об известном отце Владимире из Дивеево. У него был сын Арсюша, который в 10 лет завел блокнотик "с надписью: "Мой грешненький блокнотик, в котором я записывал слова из некоей части моей жизни". Это были попытки приучить себя к малословию. В первый день произнес 19 слов с припиской "Справился". Потому что хотел, чтобы у него было не больше 20 слов в день."

И сразу вспомнились слова Мистера Фримена: "Вы все столько много говорите!".

Мы действительно потрясающе много говорим. В безудержном потоке многоголосого трёпа мы не помним, ЧТО и ЗАЧЕМ говорим. Потому что это неважно. Потому что это действительно нахрен никому не нужно. Потому что без постоянной трепотни жить было бы намного прекрасней и легче.
Но человек, как известно, не ищет легких путей, и продолжает фонтанировать, существенно усложняя жизнь своему рту и ушам окружающих.
Не понимаю, зачем пересказывать сны или фильмы (я все равно мало понимаю, когда пересказывают сон или фильм. Это все равно что пересказывать музыку), зачем пересказывать кто, как и что приготовил на ужин, зачем делиться рецептами курицы с ананасом в шоколаде, зачем подробно во всех стадиях рассказывать кто, как и чем болел и как болели его дети, зачем выносить сор из избы и зачем притворяться, что это интересно.
Для меня это навсегда останется тайной, чем-то покрытой. Чем-то таким, которое я никогда не пойму, и которое меня всегда будет бесить.
Причем, с этим грехом я всегда борюсь в себе, но не всегда успешно.
Но было время, когда я с тоской смотрела на глухонемых с противоречивыми чувствами.
И было время, когда я с завистью читала о старцах, что дали обет молчания.
И было время, когда я, как десятилетний Арсюша, считала слова в день, чтобы хоть как-то уменьшить влияние Глобального Трёпа в моей жизни.