Настроение сейчас - Norm

Между адом и раем


Тухлый вкус, от только что выкуренных сигарет, неприятно сидит внутри, словно разлагаясь по всему организму, отравляя каждую клеточку, проникая и в мозг, гася сигналы нервной системы, расслабляя все тело, давая меньше повода для тревоги. Но проходит некоторое время, никотин начинает активно выводиться из крови, порождая никотиновое голодание, и мозг снова начинает работать в судорожном темпе, отзываясь и на те нервные импульсы, которых раньше не замечал, или знал, что на них не стоит обращать внимание… Они порождают лишнее раздражение, и снова появляется желание погасить их никотином.. Но это не выход, и даже не альтернатива.
Что может принести в жизнь истинное удовлетворение, расслабление не от физического воздействия? К чему бессознательно стремится каждый, совершая в день для этого кучу поступков, движений, произнося тысячи (а может и больше) слов.… Каждый находится в разной ситуации, и добивается ее изменения с различной силой, в зависимости от жизненного давления. Кого–то мучает безответная любовь, и чувство, что она остается без ответа лишь по его вине, из–за его пассивности. Он думает лишь об этом. Что–то заставляет его думать в это время именно об этом…
…Сегодня у него был не самый удачный день. И начался он дерьмово. Но дело даже не в этом. Еще минуту назад он думал о том, что надо бы взять отпуск и уехать с женой на юг. Все хотят на юг. Раньше он о нем даже не думал. Он чувствовал себя замечательно и в своем городке, в уютном домике, подаренным родителями. Но когда все вокруг говорят, что юг это вершина блаженства, начинаешь думать так же. Появляется желание накопить побольше денег, потратить их в каком–нибудь курортном городке, и потом показывать всем друзьям и коллегам по работе, как ему тогда было хорошо. Они, конечно, посмотрят, позавидуют, и через час забудут. Но внутри останется гордость, сладкое чувство достигнутой цели. И даже плевать, что ради этого момента и были потрачены все деньги, накопленные за пол года, время, прожитое с одной целью…
Еще минуту назад южное солнце, в его мыслях, ласкало его белое тело, но теперь он лежит в гараже, придавленный своим любимым автомобилем, с жутким давлением на черепную коробку, на всю грудную клетку. И сейчас ему уже, почему–то не хотелось на юг. Когда он снимал колеса, он думал об отпуске. Когда он подкладывал под машину, какой то старый ящик, лежавший в углу гаража, он думал о море. Никто не мог ему подсказать, что домкрат может сорваться, а ящик не выдержать. И что через минуту он будет лежать придавленный к земле, с изуродованным лицом, с закрытыми глазами, и с мыслями, далекими от пенистых волн пляжа. В этой ситуации ему даже не хотелось любви, секса на ночном пляже. Он совсем не хотел думать о том, что завтра он может получить зарплату и попросить отпуск. Ситуация заставила его мозг, думать совсем о другом, выражать на искореженном лице совсем другие эмоции. Давление на череп, казалось, с каждой секундой возрастало. Что его тревожило, это то, что он не мог ничего сделать. Весь мир встал на дыбы, и пошел против него. Его даже не заботило, что неровность в дне автомобиля вдавило внутрь его глаз. Наверное, в другой ситуации, он подумал бы, что ужасно потерять свой глаз. Если бы он сейчас, мог позвонить своему другу, и сказать, что он потерял глаз, не говоря ничего о нескольких тоннах, давящих ему на череп, проламывающих грудь, тот бы стал утешать его, искренне ужасаться и соболезновать, рекомендовать лучших хирургов мира. Но он стал бы говорить совсем другое, зная истину о его настоящем положении. Он даже не стал бы его утешать, а бросился к нему на помощь… Если бы это был друг. Ели у него вообще есть друзья. Какое то внутреннее чувство подсказывало ему, что их нет. Что кто–то не против общаться с ним из–за его доброты. Кому–то нравится его профессиональные способности. Кому–то с ним просто легко. И что когда череп, наконец, не выдержит и на полу гаража появится еще одно грязное пятно, пропитанное его мыслями и воспоминаниями, это не будет чем–то особенным для кого бы то ни было. Что–то, что кого–то изменит. Он был бы рад сейчас думать не о груде металла на том месте, где когда–то было лицо, не делать тщетные попытки выбраться живым, хотя попыток и не могло быть, все длилось мгновения. Никто не знает, что способен сделать мозг в самую критическую секунду в его жизни, какой поток мыслей он способен был пропустить сквозь нейроны. Лишь этот момент был решающим. Момент, когда все рухнуло, мгновенно изуродовалось лицо, с хрустом вдавился глаз, треснули ребра… Момент, когда огромный поток информации свел с ума… Мозг разрушил сам себя, до того как это сделали внешние обстоятельства, приказав, самому себе же, справится с непосильной для себя задачей. Лишь через секунду после этого тяжелая масса превратило его в кровавую кашу…

Смольный дым пропитал стенки легких своим присутствием, закупоривая капилляры, препятствуя кислороду смешиваться с кровью, вызывая кислородное голодание. И все это уже не имело больше значения, когда груда обстоятельств проломила тебе череп, сведя мозг с ума. Все что осталось от мечты – лишь грязная лужа на полу. Ящик совместно с домкратом, на которые подсознательно возлагалась надежда, не задумываясь, что они и станут причиной смерти, решили судьбу по иному. Так было проще. Больше не требовалось сдерживать угрозу, повисшую над сознанием. Не требовалось прилагать усилий для спасения мечты. Они могли существовать дальше, не замечая, что их это коснулось тоже. Немного поменяло их форму, их моральную структуру, смысл . Но по своей сути они так и оставались теми кем и были.

Друзьями…




02,09,2007