-Автомат уже починили? –Девушка явно заигрывала с парнем, на лице появилась улыбка больше похожая на ухмылку. Молодой человек напротив, улыбался всем своим лицом и рукой приглашал ее пойти за собой. Они оба шли по белому коридору, в котором то и дело попадались ответвления, наглухо закрытые двери. Некоторые из них не открывались уже на протяжении нескольких лет, на других же красовалась новенькая пломба. По стенам шли трубы. Они красиво описывали дугой дверные проемы, какие-то приборные стойки и генераторы. Некоторые трубы уходили куда-то в пол, другие в потолок. Частенько встречались и другие представители станции,  люди в респираторах и белых халатах. Они постоянно суетились. Видимо работа была нервной и та драгоценная минутка, на которую они вышли попить кофе или покурить в специальной комнате, была сравнима с мукой. Люди, зависящие от работы, люди, живущие на работе. Сами молодые люди были так же одеты в халаты, на которых гордо красовались бейджы: «Старший помощник начальника третьего пульта. Стриженова Людмила Александровна» и «Офицер безопасности Устенко Дмитрий Владимирович».

-Люд, тебе какой?

-Давай-ка лучше каппучино… -девушка опечаленно вздохнула. -как же я устала! Роскошные черные локоны были собранны в пучке. Сама девушка находилась в том возрасте, когда говорят про последний шанс выйти замуж. Но при мимолетной встрече легко можно было предположить ее возраст, работающей девушки недавно закончивший институт. Первое впечатление частенько подводит.

-Да ладно тебе, уже четверг.

-А число?

-Двенадцатое. Скоро у нас профессиональный «праздник». Апрель как никак…

Да, час от часу не легче… Двадцать два года назад, жизнь тут остановилась. Словно кто-то взял и выключил свет, странно. Знаешь, я порой думаю, что само человечество это и сделало. Осознанно, смеясь над природой, а теперь мы просто плюнули на то, что натворили. Только и делаем, что сидим и пытаемся сделать то, не знаем чего. А смеемся то над кем? Над собой смеемся.

-Ты прямо истину глаголешь. Все-таки не нам решать все это, а уж тем более судить. Есть большие дядьки в кабинетах, они сидят на шикарных креслах обтянутых кожей. Сидят и только и делают, что решают, как нам дальше жить. Да и там –Дима поднял указательный палец к потолку –есть кому управлять всем. Строить «шаблоны», по которым мы живем, и принимать решения, относительно дальнейшей жизни. Человек тут не причем…

Люда с интересом и не скрытым любопытством посмотрела на своего собеседника.

-С каких пор ты стал верующим?

Она улыбнулась ему, ответ вместе с той же улыбкой не заставил себя долго ждать.

-Когда мало чего остается, выходом является вера.

-Интересно, кстати сегодня у нас плановая проверка, начальство приезжает. Вроде как кто-то сказал, что у нас нормы безопасности нарушаются. Вот и едут, гладить по головке. Слава Богу, я только помощник.

-Старший помощник.

Дмитрий взял Людин «бейдж» и с улыбкой повертел его в руках

-Да ну тебя! Сейчас запрягли бы меня. Экскурсии им по станции води, да заглядывай, боязно в рот, мол, чего там спросить хотят… Тошно.

-Да у вас все стукачки там. Ну, посмотри на них, Люд! Серьезно, увольняйся ты к чертям собачьим. Чего на этой станции делать? Вон с восемьдесят шестого года пытаемся что-то, как-то запустить. И каков итог? Только и бегает первый энергоблок, снабжая электричеством нас, да и систему безопасности остальных «блоков». Производственная мощность нам, как говорится, только снилась. Грустно осознавать, что с двумя высшими хорошие специалисты. Ядерщики, физики гниют. В натуральном смысле этого слова... Да и начальство удумало повышать «допустимую норму излучения». Надо же, пичкать нас антибиотиками или как там, это называется?! Одна суть, они считают, что это дешевле, чем провести модернизацию оборудования, саркофага и нормально перезахоронить топливо, переработать его. «ООН» уже десять лет обещается предоставить средства на это… От этих «нормативов» все больше народу погибает от лучевой. Вон Вовчик рак заработал… Хоронили на прошлой неделе всей сменой.

-Дим, ну это же не из-за радиации. Да, фон растет, но все в пределах нормы. Конечно нашей, своеобразной нормы, но все же. Процедуры мы проходим все. Тут что-то другое. Проклятое это место. Вообще тут не должно быть станции, помнишь? Еще старые предания, о черном лесе. Ну, нам их в детстве рассказывали.

-Да, да. Как такое забыть. Проклятое тут место, ты права. Ну почему все-таки не уйти тебе? А там глядишь и я переберусь, к тебе… по ближе. –Дима улыбнулся и наклонился к девушке. Они нежно поцеловались, но тут же робко осеклись.

-Дим. Я же тебе говорила уже много раз. Семья у меня тут похоронена, ну куда я поеду? Все в Припяти так и полегли. Когда давка у автобусов началась. Все… больше не слова об этом. Обними меня.

Два человека, родственные души стояли, обнявшись у стены не далеко от автомата по выдаче кофе. Они чувствовали то, что обычно называют любовью, но боялись этого. Работа, ответственная работа у обоих предостерегала разум, но сердце то и дело брало верх.  Лишь резкий толчок оборвал сладостные минуты их встречи, которых им так часто не хватало.

-Всем сотрудникам занять свои посты. –сирена резала слух. –Это не учебная тревога. Всем сотрудникам занять свои посты.

-Это еще что? –Людмила была напугана, Дима же был лишь удивлен, военная подготовка да и многолетний опыт не позволял паниковать. Он помог Людмиле встать с пола. Отряхнув свою девушку, Устенко взял ее за руки и посмотрел в глаза. Наверное, хотел убедится, что все в порядке, а может, просто успокаивал.

-Без понятия…-видя растерянность Людмилы Дима приглушенно закричал треся ее.

-Быстро на посты! Люда! Соберись! –По коридору пробежало несколько человек. Один из них держался за нос, оттуда шла кровь. Второй постоянно переходил с бега на шаг, а с шага на бег. Все-таки, персонал станции не сдавал ни одного спортивного норматива. Они и стрелять-то толком не умели, хотя в уставе этому было посвящено несколько пунктов. Все зависело от финансирования и тех денег, что выдавал Киев, еле-еле хватало на издание книги по правилам безопасности на станции, для персонала, да и на пару семинаров в год. Курсы по переподготовке персонала и повышения квалификации были вообще редкостью. Сама станция работала только на собственных, внутренних ресурсах. Каму-то было не выгодно похоронить ее и все, что с ней связанно. Это место мусолили, мучили и изучали. Пристально. Препарируя каждый сантиметр земли, воздуха. Жадно всасывая полученные знания, ценой жизни обычных людей… работяг.

Людмила испуганно кивнула Дмитрию, и, собравшись остатками мыслей, побежала вперед по коридору.. Дима «промелькнув» несколько метров за ней вышел на лестничную площадку, спустившись на пару этажей и пробежав еще один коридор, он оказался перед плотно закрытой дверью с электронным замком. Рядом красовалась желтая табличка с красными как кровь буквами на ней «Пульт безопасности второго корпуса Чернобыльской Атомной Станции. Вход только по пропускам для служащих. Второй уровень». Ловким движением, проведя бейджом через контроль, Дмитрий открыл дверь. Его взору предстала небольшая комната. Слева от него была «рубка». В центре комнаты стояли приборы, компьютеры. Справа на стене висело около десятка экранов. На некоторых выводились важные показания приборов, на другие видео с камер наблюдения. Вместе с этим в комнате находилось еще с десять человек, которые уже были на местах и ждали свое «начальство».

-Что у нас? –Дмитрий был весь во внимании. Его вопрос звучал не к кому-то определенному, а ко всем присутствующим в комнате. Сегодня он управлял парадом.

-Дмитрий Владимирович. Зафиксированы толчки, четыре с половиной бала. Уровень фона повысился в два раза за минуту и продолжает расти.

-Повреждения в корпусе саркофага?

На лбу проступил пот.

-Не зафиксировано!  Что это было?

Профнепригодность личного состава проявлялась в повседневной жизни станции. Где-то забудут отдать честь, ведь станция находится под юрисдикцией военных. Где-то обратятся по имени к старшему по званию, не по уставу. Даже обычный порядок диалога «начальник - подчиненный» нарушался, чуть ли не каждую минуту. Практические знания рядового состава так же оставляли желать лучшего. В Киеве давно уже свыклись с этой «помойкой» которую нужно кормить и особо не беспокоились о подготовке личного состава. Пустили парочку ученых на станцию, вот пусть и учат народ.

-Я сам не знаю.

Дмитрий встав около своего компьютера провел диагностику некоторых систем. Положительный результат позволил вздохнуть спокойно. Лишь повторные толчки оборвали секундное облегчение. Все находящиеся в комнате люди упали на пол. Вещи падали со столов, а штукатурка сыпалась с потолка градом на головы людей. Один из мониторов на стене покосился и падая зацепил еще три. Послышался скрежет металла, пластмассы и крики.

-Уровень увеличился в восемь раз.

Волнующе заключил мужик лет тридцати который после конца толчков уже успел подойти к пультам. Он был седой, но складывалось впечатление, что седина успела образоваться за время толчков. Было страшно.

«-Всем сотрудникам» -Да выключите блин сигнализацию! Все уже на постах. –Устенко стал выходить из себя. Он был убежден, что злость есть лучшее когда приходится выбирать между отчаянием и чем-то еще. –Сашка с Мариной. Диагностику всей станции по пультам. Пройдитесь по камерам. Сергей, свяжись с Киевом. У нас авария…

Началась суетливая беготня в комнате, ни кто не стоял без дела, а показания приборов продолжали расти. Дмитрий был не то, что бы удивлен. Он был в небольшом шоке, который был не позволителен при его должности. Толчки, да еще в Чернобыле были первыми за всю историю его работы. Да и скорей всего за всю историю Чернобыльского края.

-Володя, мониторинг саркофага. Постоянный! Только попробуй отвлечься, удушу прямо тут. Так… -словно вспоминая о том, чего у него просила теща вчера дома, когда он уходил на рынок, Дмитрий оглядел комнату. -Стержни на первом опускаем! –пара «кликов» мышкой, Дмитрий закричал. -Вы чего?! Вы должны были их два часа назад опустить по плану! Вить, сигнал на третий пульт. Пусть стержни первого энергоблока опускают. Срочно!

-Так точно! –Паренек наклонился и с нового вдоха начал свое сообщение адресованное третьему пульту. Работа этих людей, так же как и у Дмитрия заставляла их быть хладнокровными в любой момент. Но подготовить их ко всем чудесам природы, видимо не успели. –Дмитрий Владимирович. В приказе отказано. У них там паника, по-моему.

-Да что такое?! Опустить стержни реактора прямо сейчас! Мы взорвемся нахер, быстро охлаждение на них. Быстро! Сергей, где связь с Киевом?

-Телефоны не работают!

-Первый монитор на третий пульт!

Прошло несколько секунд, Дмитрий срывался.

-Где изображение третьего пульта?!

-Сейчас будет.

Осекли взбаламутившегося начальника.

На одном из уцелевших мониторов появилась картинка. Несколько лежащих на полу людей еле шевелились. Остальные  стояли прямо под камерой и активно махали руками, что-то крича. Пол частично был залит кровью. Через несколько секунд, все четверо перестали махать и повернули головы правее. Странный свет озарил их лица. Дмитрий успел разглядеть лишь то, как Люба повернулась к  камере и что-то сказала, перед тем как вспышка вывела саму камеру из строя.

-Люба? –чуть слышно проговорил он. –Где изображение? Быстро вернуть мне изображение третьего пульта!

В ответ он получил лишь непонимающие взгляды коллег.

-Дмитрий Владимирович! Саркофаг полностью герметичен.

Радостно закричал один.

-Уровень радиации?

Дмитрий был лаконичен. Ему нужно было взять себя в руки.

-В десять раз превышает допустимую норму.

Ответил второй.

-Да, что за чертовщина?! –Устенко метнулся к одному из столов, -Он должен работать, он обязан! - снял трубку красного телефона и стал ждать ответа.

Комментарии автора: Собственно изначально "Чистое Небо" была слабой работой, на то было несколько причин. Сжатые сроки, работы "по ночам". так же - сеттинг по игре. Было тяжело отталкиваясь о того, что ты знаешь написать что-то новое... по духу ближе похожее на творчество братьев Стругацких. Так же объем "книги" не выдержан, скорей всего при написании трилогии всего "Чистого Неба" я объединю их в одну книгу... для этого нужно будет сделать несколько небольших косметических правок. С сегодняшнего дня, покуда будет желание - буду выкладывать "Чистое Небо" (далее просто "ЧН") с уже ориентацией на одноименную целостную книгу. Все замечания относительно стилистики, текста и всего, что вы увидите - в студию.