В наше время принято воспринимать молодежь как лицо того негативного, что скапливается в обществе. Сколько раз я слышал, да что скрывать, и сам видел, что у нее нет морали, нет идеи, есть только разрушение, в наличии имеется ум, но молодежь его не использует; нигилисты, идущие по пути отрицания истин своих отцов. Самое главное, что от современной молодежи, в общем, мало чего ждут, возлагают надежды лишь на ничтожные единицы. Спрашивается, а было ли когда-нибудь иначе, за исключением эпохи тоталитаризма, самой являющейся небывалым проявлением нигилизма и разрушения личностей? Вспомним классику и мы найдем, в истории все туже молодежь: французская революция, «серебряный век», европейское просвещение, - все те же разрушители норм и морали, порой бессмысленные, порой кровавые и жестокие, в этом и есть изменение этого мира, к которому стремиться молодое поколение, не имеющее в своем мировоззрении, еще тех всепоглощающих стереотипов. В наше же время всех собак спускают на «другие» и «чужие» жизненные позиции, забывая, что в свободном обществе девиантное поведение – такая же норма, как и принятие решения толпы.
Говорят, что за этим поколением пустота, но я видел то, что возвеличивает современное «Doom Generation» до божественного. Его потаенную душу, разрываемую греческими Дионисом и Аполлоном. Созидание через разрушение и наоборот, свобода и фатализм, слившиеся в бессмысленность. Эти люди способны на все, и имеют духовную свободу для нового созидания, или для великого разрушения. Они борются с тем скрытым враждебным к жизни нигилизмом, ведущим человечество в бездну, с теми стереотипами, что пожирают душу склонившихся перед ними людей. Не единицы, но всеобщий дух свободной молодежи – это и есть очередная надежда на новый, другой мир в нашем будущем, если угодно, к Царству Божиему на земле, даже если для его строительства требуются реки крови, а продлиться оно не более десятка лет (вспомним буржуазную революцию).
Так, где же прячется этот дух созидания? Разрушение мы все видели: улицы, наркотики, безумство, насилие, жестокость, - этот список можно продолжать бесконечно. Но многие ли знают, где найти то, что заставило бы гордиться ими подобно молодежи «серебреного века»? Все в тех же подвалах, полуразрушенных зданиях, заброшенных скверах, - в таких же местах, как это было при жестоком тоталитаризме, и подавлении свободной воли. Да, мы все знаем, что у нас демократия и свободное общество. Но именно новое поколение чувствует отсутствие этой свободы за миллиардами стереотипов лучше, чем кто-либо другой. Они знают, как давит это машина псевдосвободы, и уходят, как и раньше, в «underground». Они сознательно прячут свое лицо, спасаясь от всеобщего контроля, прячутся среди толпы, и за маской жестокости. «Лучше считайте нас отбросами, но вы не узнаете, что мы учимся у Ницше и Шопенгауэра, изучаем Бергмана и Формана, ходим в театры на Сартра и Чехова, пишем непонятные вам стихи, и прячемся за страшной для вас музыкой. Мы – судное поколение, ибо устами младенца глаголет истина».
Мое погружение в «Мир искусства», творческое объединение, открывшее одноименный кинотеатр независимого кино, оказалось каплей дождя в озлобленной пустыни повседневности. Старое, обветшалое здание кинотеатра пряталось в бесконечности витиевато выстроенных домов. У самого метро еще чувствовалось современное общество, поддернутое духом капитализма. Люди всех возрастов, в чьих одеждах, походках, лицах, даже в кончике волос, и в манере говорить, чувствовалась эта хитрая экономическая машина, подобно злу в христианстве, медленно испивающая души затянутых в него грешников. Как противен этот стеклянный холод в глазах, или же его противоположенность, - «вечный позитив», не способность к мысли, но бесконечный поиск наслаждений. Толпа движется не быстрее черепахи, но создает ощущение вечно ускользающего времени. А на обочине с всегда одинаковым лицом, одним на всех, сидят бездомные отбросы современного тоталитаризма, застывшие во времени и пространстве. Чтобы найти эту Мекку, это спасение от современности, нужно прочувствовать и все вышеописанное, и все что описано еще ранее. Нужно разумом искать духовного спасения. Поиски превращаются в варьирование между обществом и переулками, ведущими в тупиковую пустоту. И в тот момент, когда отчаяние уже, кажется, берет верх, замечаешь девушку первого, второго курса, пробегающую мимо по одинокому переулку, легкой нимфой, милой и трогательной проносится она мимо, даря мятежной душе «невыносимую легкость бытия». И следуешь за музой, толи как за светом Господним, толи как за велением дьявола, но всего спустя пол минуты мысленно благодаришь ее за спасение.
«Мир искусства» - полуподвальное помещение, его обитатели студенты, кроме них я никого не видел, за исключением билетерши, бывшей в возрасте, но с искренней доброжелательностью и любовью выполнявшей свою работу. Главное помещение, располагалось в бывшем маленьком актовом зале, по-видимому, и сейчас, временами, исполняющему эту роль. С одной стороны весит белое полотно-экран, на всю стену, так что формат получается очень приемлемым, с другой – расположены стулья на возвышающемся ступенями полу. По середине пианино, рядом бюст Вольтера, несколько стульев на случай аншлага или презентации, или если зал выполняет свои первоначальные функции. Это единственный электронный кинотеатр, т.е. просмотр осуществляется через DVD-проигрыватель. В чем же особенность этого кинотеатра, так привлекающего новое поколение? Это его репертуар. Это - независимое кино всех времен и народов, современное авторское кино, не попавшее в широкий прокат, за ненадобностью искусства в массах; это великие ретроспективы и недели, посвященные отдельным лучшим режиссерам мира. И как ни странно, это больше никому не нужно, кроме «поколения разврата и уничтожения». Нельзя сказать, что сразу чувствуешь себя в своей тарелке…нет, это совершенно иной мир, другой и даже непривычный. Но как же он чарующ и приятен. Растрепанные волосы, собранные в пучок, далеко не подиумный вид, нет тон макияжа, и зловония парфюма. Просто обычные люди, не имеющие никаких идей фикс (моды, культа денег, успешности, карьеры, обязательного счастья), но объединенные одним, преданной любовью к искусству. О Боже, как велики и прекрасны, их при том скромные разговоры! Кино, театр, музыка, жизнь. Я знаю, что рядом со мной сидели и в будущем и уже в настоящем великие поэты, музыканты, актеры. Я видел людей, чья жизнь – искусство, а искусство для них – это и есть сама жизнь. Милаш Форман был не на экране, но в душе каждого из них, а может и из «нас». Гробовая тишина, после выключения света, искренний, культурно сдержанный смех, над очередным моментом ярко и иронично, изображающем нашу жизнь, и эта невероятная тоска и молчание по окончании фильма, возвращающего нас в начало, к природе. Этот фильм не заставляет рыдать, но я знаю, каждый из них плакал в душе, видя мастерски изображенную вневременную аналогию человеческих отношений. Интересно, насколько это похоже на те кружки «серебряного века»? Как похожи они на тех, чьим духом мы живем? Эта интеллигенция современности.
Смотрите "другое кино", - становитесь другими.