Вряд ли этот город когда-нибудь спал, тем более по пятницам. Ночная мгла давно опустилась на его просторы, спрятав дым, копоть, людей, дома и машины. Остались только огни. Но именно в них, казалось, и есть настоящая жизнь мегаполиса. Огни были и слева и справа, и далеко впереди за шоссе, напоминавшего реку из светлячков. Слабый ветер изредка доносил пресный запах с отстойников, что были неподалёку. Где-то за домами гуляла большая компания с музыкой, смехом и криками.
Мы сидели на крыше Дома культуры втроем. Одни, смотревшие вниз на пустоту асфальтовых параллелей. Мы молчали уже минут десять, просто сидели и ждали. А в небе над нами, несмотря на обилие туч, делавших ночное небо по-настоящему жутким, зажглась падающая звезда. Она промчалась по небесной мгле, оставив после себя еле заметный след, но и он скоро исчез.
- Я сегодня снова посралась с родичами, - произнесла Ира, не отрывая взгляда от точки внизу на земле, представлявшей интерес лишь для неё одной.
- Из-за художественного? – спросил Дэн.
- Да. Как всегда, - Ира задумалась, а затем добавила – Лучше бы я переехала к Кристинке.
- Мне кажется, ты специально ищешь повод для ссоры дома, чтобы проводить как можно больше времени с Кристинкой. Ну, с учетом того, что я тебя хорошо знаю, а также видел, что она на тебя конкретно запала, то это вполне нормально. Хотя, маму ты могла бы и пожалеть.
После этих слов Ира со злостью толкнула в плечо Дэна. Мы сидели на краю крыши, и это действие казалось крайне опасным. Но вряд ли в её планы входила такая жесткая месть. Дэн нравился ей всё то время, сколько они знакомы, и только при нём её собственная бисексуальность могла доставлять ей мучения. Особенно, когда она осознавала безответность своего влечения. Он был геем, а она не могла изменить своих чувств. Но её можно было легко понять. Дэн обладал магическим притяжением. Внешне он был очень уверенным в себе человеком с ярко выраженными жизненными позициями. Но вряд ли после его слов или действий ваш мир мог бы перевернуться. Мир переворачивался от его присутствия рядом с вами. Там, где у других находится душа, или её подобие, у Дэна – пустота. Но не холодная отталкивающая, а теплая и завораживающая, словно утроба матери, в которую хочется погрузиться и уснуть. Если вы принимали Дэна, то впускали эту пустоту к себе в душу. Она полностью вас затягивала, и выбраться из нее было уже невозможно. Мне кажется, что не будь Дэна, то не было бы и нас. Благодаря ему, мы могли вот так часами молча сидеть и смотреть, как с закопчённого неба на нас падают звезды.
На действие Иры Дэн никак не отреагировал. Он не боялся смерти. Никто из нас её не боялся. Она всегда была рядом с нами, в наших мыслях и разговорах. Смерть была причиной любых вопросов о жизни: социальных и экзистенциальных, важных и незначительных, духовных и повседневных. Смерть же являлась и причиной того, что эти вопросы оставались без ответа. И чем больше мы старались не думать о смерти, тем сильнее чувствовали её дыхание прямо за своей спиной.
Компания, гулявшая где-то во дворах, утихла. Я услышал чуть различимое звучание песен Slowdive, доносящееся из наушников-капелек, нежно обнимавших шею Иры. Звук был едва слышим, но ему удалось заполнить пустоту вокруг нас и все мои мысли. Почти в медитативном состоянии я плыл по реке “Summer day” и неосознанно любовался Ирой. Она вновь решила нарушить наше молчание.
- Неужели мы совсем одни? И нет никого, кто смог бы нас понять? Никого, кто смог бы избавить нас от этого нескончаемого одиночества?
- Никого, - спокойно произнес Дэн, - Нет никого, кто смог бы нас услышать. Люди – вселенные, люди – клетки, спрятанные друг от друга за толстыми непреодолимыми стенами. Каждый в своей тюрьме, неспособный достучаться до другого, неспособный понять даже самого близкого. И мы, быть может, такие же. Мы не избавляем друг друга от одиночества, мы позволяем ему быть. Принимаем себя такими, какие мы есть. Каждый в своем мире, в своем одиночестве. Может, этим мы и отличаемся от них. Вам сейчас одиноко? Мне - да. Но я знаю, что я могу вам об этом рассказать, как и о многом другом. И ещё мои слова, быть может, как-то отразятся на вашей жизни. Даже если между нами стена, мы не безразличны друг другу.
Казалось, что Дэн хотел продолжить, но раздался звонок. Он достал телефон.
- Да? Привет…как и договаривались…да, там, через двадцать минут. Всё, давай.
- Что, у тебя и сегодня…работа? – спросил я.
- Да.
- И кто на этот раз?
- Ты же знаешь, я не расспрашиваю их о семье, карьере и прочем.
- И тебе не бывает страшно? Они же совершенно для тебя незнакомы, - присоединилась Ира.
- А чтобы изменилось, если бы я знал имена их детей, жён и размер ежемесячной зарплаты? Иногда у некоторых мужчин возникают необычные желания. Я просто помогаю им в их осуществлении небезвозмездно, конечно. И я не вижу в них ничего опасного. Опасность появляется как раз от неудовлетворения этих желаний. Представьте, от скольких потенциальных педофилов я избавил общество своими услугами. Как оказалось, таких людей далеко не единицы. Ты кстати, все еще мечтаешь написать роман? Может, обо мне напишешь? «Казанова XXI века», ему ещё нет и двадцати, словосочетание «сексуальная революция» только-только стало покрываться плесенью, а у него уже сосали все сильные мира сего: политики, звезды радио и телевидения и все те безымянные счастливчики, до которых снизошел его Великий…
- Хватит-хватит, гражданин «Великий…хм», - остановила его Ира, смеясь и слегка толкая в плечо.
- Да, все ещё мечтаю написать роман. Ты бы явно стал популярным героем, - я вспомнил, что Дэн как-то рассказывал про свой первый раз. Это произошло еще в школе с учителем физкультуры, по обоюдному согласию и с бонусом в виде зачтенных отработок пропущенных занятий. На моем лице появилась улыбка, не выражавшая ничего кроме грусти. – Но если бы ты знал зарплату своих клиентов, ты мог сделать прогрессивную шкалу услуг для представителей разных слоев общества. Так сказать - социальная справедливость, - добавил я, решив глупо пошутить.
- Лезешь в мой мир? А не хочешь присоединиться к моему бизнесу? Поделим рынок, выручку, - все по-взрослому.
- Нет уж, эти гейские штучки не по мне.
- Смотрите! – Ира, внезапно застыв, смотрела в небо и показывала пальцем на точку меж облаков. – Снова звезда падает. Уже вторая за сегодня.
Мы замолчали. Ира и Дэн сидели, свесив ноги с крыши, я же теперь решил прилечь, положив руки под голову. Я думал над тем, что пару лет назад мы были на этой самой крыше. Кажется, в классе десятом для меня с Ирой. Дэн - старше нас на год. Мы сидели и думали, что скоро закончится школа, а вместе с тем придёт что-то совершенно иное. Что жизнь станет другой благодаря чему-то интересному, или под давлением рутины и обстоятельств. В любом случае, должен был измениться мир вокруг или мы сами. Но школа пройдена, мы учимся в институтах, подрабатываем, а жизнь всё та же, ничего не поменялось. Вокруг по-прежнему пустота, и всё тот же ледяной холод в душе.
- Хотел бы и я, как эта звезда, сгореть без остатка. Не умереть, а исчезнуть, оставив ускользающий след там, в чёрном ночном небе. Хотел бы, чтобы завтра никогда не наступало. Ненавижу просыпаться и начинать новый день, строить очередные планы, опять возводить песчаные замки. Хотел бы, чтобы сон никогда не заканчивался, ведь мои сны всегда ярче и интереснее всей этой тоски вокруг. А может быть, было бы лучше, если бы я не сгорел в небе, подобно этой звезде, а долетел до чёртовой земли. И ударившись о неё с небывалой силой, выжег половину человечества, без разбора: мужчин, женщин, детей, стариков, грешников и праведников. Чтобы другая половина человечества хотя бы попыталась жить иначе.
В ответ на мои слова было молчание. Но я знал, что они меня услышали и поняли. Мне показалось, что в глазах Иры появились слёзы. Ещё несколько минут мы просидели молча, затем Дэн достал телефон, посмотрел на время, сказал, что ему пора на встречу и предложил расходиться. Я ответил, что еще останусь тут ненадолго. Ира попросила Дэна проводить её до дома, и я простился с ними. Я снова прилёг на спину, посмотрел немного в небо и закрыл глаза. Воздух стал влажным, и я ощутил микроскопические капельки влаги, падающие на моё лицо.
Дэн уже спустился по пожарной лестнице с крыши, вслед за ним спускалась Ира. Где-то на полпути, она остановилась и спросила его:
- Интересно, если я отпущу руки, я смогу полететь в небо?
- Конечно, сможешь.
- А если я упаду, ты меня поймаешь?