У Ники было много ничего, никакое, несоответствующее ее манерам. В томик Стендаля Ника прятала сухой цветок, наивно полагая, что он - закладка. А он не закладка, а только лишь цветок, и если одну вещь назвать по-другому, то ничего не изменится, а Ника этого не знала.  У нее в доме никто не жил, писал ей письма мелким почерком. У него был такой корявый почерк, что Ника рвала эти письма и спускалась по пожарной лестнице, чтобы их выкинуть обратно. В доме напротив жил один человек. По своей природе - говень, каких поискать. Его звали Эдуард, но все знали его как говня, каких поискать. Он писал книги с восьмого этажа швырял их всем кто подберет. Никто читать не будет совсем никогда. Эдуард еще был чюркой, но всем говорил, а с ним никто не говорил совсем никогда и называли его говнем. И смеялись. И Ника смеялась и мяла газеты. Но эта история не про него, а про никино счастье.

Был день. И была ночь.

Когда все легли спать, Ника зажгла свечу и стала разглядывать в увеличительное стекло своих соседей. Ей было так любопытно и интересно, что она не заметила, как прожгла в оконном стекле маленькую дырочку. Соседи хмурились во сне, мол, спим, не мешайте. Им снились точки и тире. А еще какие-то цифры. Например, Говень был карликом. Он взбирался по отвесной стене все выше и выше. Внизу стояли люди и показывали на него корявыми пальцами и кричали: "да он же сорвется! Он совершенно не приспособлен к среде! Где его родители?!". А Говень все лез, лез. (В это время он улыбался во сне). Наконец он достиг вершины, откуда уже не мог никого слышать и сам не мог крикнуть совсем ничего. И как будто что-то подсказало ему: "посмотри наверх!" Говень поднял голову и увидел ЗЕРКАЛО. В ЗЕРКАЛЕ он увидел себя мерзким жирным карликом в бархатном сюртуке и мохнатой шапке. И... писатель Эдуард захохотал в своей постели...

Ника отшатнулась от окна. Ей было страшно. Страшно как смеется Говень, как недобро глядело на него ЗЕРКАЛО.

И был день. И ночь была белой как бельма старика. Ветер шевелил дома, руками пронизывал каминные трубы. И стало все ходить да ворочаться. Ника уронила увелечительное стеклышко, и оно покатилось само по себе. И сосед смеялся еще громче! И смятые письма носились по комнате! Ника упала без чувств и оказалась дома.