Париж – Довиль

В Париже был приглашен своим партнером на ужин в ресторан «Друан», в котором заседает Гонкуровский комитет. Ну, знаете, такой веселый ужин, в стиле «вот посмотри, место где раз в год вручают то, что тебе никогда не вручат». Ладно. Выпили две бутылки белого эльзасского рислинга средней паршивости. Ладно.
Ресторан доказал еще раз, что французы – нация элегантная до мелочей. Если представить в Москве ресторан, в котором ежегодно проводится подобная премия, то в его интерьере все непременно кричало бы об этом. Помимо фотографий на стенах в меню обязательно появились бы «Биточки Бунин», «Беф-Строганов Лев Толстой» и «Фантазия на тему мятного парфе – Дарья Донцова». В «Друан» ни черта похожего нет. Вы не поверите, даже черный кофе с ликером не называется «Уэльбек».
Следующим днем много гулял по городу, писал и правил рукопись «Телок». Вечером нажрались шампанского во «Флоре». С Бегбедером и его подругой, которая так же пишет книги. Невероятно красивая женщина. Скажем Франсуза, хотя не очень то я и уверен. Просто потрясающая. Много говорили о России ( понятно, когда поллитра во лбу, о чем еще говорить?)
Девушка интересовалась пресловутой русской душой, в частности термином «духовность», который Фред перевел ей, как “spirituality”. «Не понимаю, - говорит, - объясните».
- Духовность, - говорю я, - штука сложная для понимания иностранцу. Вот представь, что в Москву приезжает девятнадцатилетняя телка. Скажем из Вышнего Волочка.
- Это что? – вопросительно смотрит она на Фреда
- Это, типа Клермон-Ферро, - говорит он
- Нихуя подобного, - замечаю я, - в Клермоне даже аэропорт есть, я там был. А есть ли Вышнем Волочке, не уверен. Не суть. Приезжает она короче в Москву и знакомится с состоятельным кротом, лет пятидесяти. У крота все как положено – большой бизнес, жена, трое детей. Ей, как водится, ничего кроме любви от него не нужно. Даже подарки не принимает – чистая духовность. По итогу, крот через пол-года бросает жену, детей, выделив им на содержание тыщи две долларов в месяц, и начинает жить с милой. Покупает новый дом в Барвихе, (милый, ты же знаешь, я не могу жить там же, где ты жил с ней, а в тот дом мы, например, можем поселить моих родителей)) как водится, опять же. Через месяц милый делает ей предложение, она выходит за него замуж, рожает ребенка, а еще через год посылает его нахуй, ибо он стал каким то скучным. Отсуживая у него больше половины состояния( если не отдашь перешлю досье твоему партнеру или налоговой). Потом она переезжает жить на юг Франции, оставив ребенка своим родителям. Сидит в Монако, в жопу пьяная на благотворительном ужине, потратив 500 евро( из своего десятимиллионного состояния)на африканских детей и говорит: Деньги для, русского человека – гавно. А детей жалко. Вот это и есть духовность.
(Аплодисменты).
К нам подходит еще одна телка, литературный критик. Извиняется, расцеловывается с Фредом, говоря при этом, «извините, я целуюсь только с селебритиз»
- Этот писатель из Раши, селебритиз. Он миллионер, у него тиражи по полмиллиона, - кивает Фред в мою сторону. Баба картинно делает губы бантиком.
- Забудь об этом, тебе 38 лет, - смеется Фред.
Перебрасываемся парой фраз. Раскланиваемся. Возвращаемся к духовности.
- Как все точно сказано. Знаешь, дорогая, я всегда говорил, - Фред засовывает нос в бокал, делая при этом грустные глаза, - нас всего четверо: Минаев, Эллис, Крахт и я.
(Минаев краснеет, Франсуаза улыбается)
- Но, но – это я для приличия сказал. Есть только Я и Селин. Но я круче, - Бегбедер встает, ворует чипсы с барной стойки и начинает их пожирать.
Плавно переходим на тему олигархов.
- Знаешь, а они ведь каждый день рискуют там у вас в России, - говорит Франсуаза
- О да, - говорю я, почесывая нос, - представь, если бы мы с Фредом спиздили во Флоре три бутылки шампанского, да еще и за кофе не заплатили бы. А потом каждый день приходили бы сюда и очень рисковали быть пойманными. Примерно так.
Еще поговорили о кино «99 франков», с Дежарданом в главной роли, которой стартовало во Франции в сентябре, немного об издателях, и…напились.
Я сказал, что завтра с утра, уеду в Довиль, на пару часов, снять будущее похмелье. Фред назвал меня «богемной буржуазией», и сказал, что мы могли бы возводить баррикады, а мы…ит.д. Я назвал его «Гош кавьяр». В целом, отдохнули неплохо и разошлись весьма довольные друг другом. Последнее, что помню отчетливо – Фред рисовал на салфетке обложку и придумывал название для новой книги Франсуазы.
На следующий день я проснулся в два часа дня и отбыл в Довиль, чтобы несколько часов подышать воздухом Ла Манша и вернуться в Париж.
Я ходил по берегу, еще несколько бухой с вечера, собирал ракушки и курил, щурясь на солнце.
В целом, подумалось мне – в этой жизни не так много вещей, которые доставляют реальное удовольствие. И не такие уж мы дерьмовые люди, если их получаем.
Завтра – Франкфурт. Выставка. Потом домой.

        Amigo                                                                                                                                                                                                                                 12.10.07. Аахен.

  [693x85]