[показать]

"Моя неудача в эмиграции - в том, что я не эмигрант, что я по духу, т.е. по воздуху и по размаху - там, туда, оттуда..."
Она выразила этими словами всё то, что испытывает большинство из нас, оказавшихся вне своего культурного поля. Менять себя невозможно, многие приспосабливаются.... но Марина Цветаева была совсем другой.Для неё понятие компромисс просто не существовало.В любом проявлении - патриотизме или в личной жизни .Если любить - так в омут с головой! По русски, по максимуму, даже если это ведёт к гибели.


Заповедей не блюла, не ходила к причастью.
Видно, пока надо мной не пропоют литию,
Буду грешить - как грешу - как грешила: со страстью!
Господом данными мне чувствами - всеми пятью!

Други! Сообщники! Вы, чьи наущенья - жгучи!
Вы, сопреступники! - Вы, нежные учителя!
Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи,-
Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!

Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября н.с.) в Москве Отец, Иван Владимирович, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств (сейчас Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина). Мать происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи, была талантливой пианисткой. Умерла в 1906, оставив двух дочерей на попечение отца. Детские годы Цветаевой прошли в Москве и на даче в Тарусе.

Есть тихие дети. Дремать на плече
У ласковой мамы им сладко и днем.
Их слабые ручки не рвутся к свече, —
Они не играют с огнем.

Есть дети — как искры: им пламя сродни.
Напрасно их учат: «Ведь жжется, не тронь!»
Они своенравны (ведь искры они!)
И смело хватают огонь.

Есть странные дети: в них дерзость и страх.
Крестом потихоньку себя осеня,
Подходят, не смеют, бледнеют в слезах
И плача бегут от огня.

Мой милый! Был слишком небрежен твой суд:
«Огня побоялась — так гибни во мгле!»
Твои обвиненья мне сердце грызут
И душу пригнули к земле.

Есть странные дети: от страхов своих
Они погибают в туманные дни.
Им нету спасенья. Подумай о них
И слишком меня не вини!

Ты душу надолго пригнул мне к земле... —
Мой милый, был так беспощаден твой суд! —
Но все же я сердцем твоя — и во мгле
«За несколько светлых минут!»

Начав образование в Москве, она продолжила его в пансионах Лозанны и Флейбурга. В шестнадцать лет совершила самостоятельную поездку в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс истории старофранцузской литературы. Стихи начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски и по-немецки), печататься с шестнадцати, а два года спустя тайком от семьи выпустила сборник "Вечерний альбом", который заметили и одобрили такие взыскательные критики, как В.Брюсов, Н.Гумилев и М.Волошин. С первой встречи с Волошиным и беседы о поэзии началась их дружба, несмотря на значительную разницу в возрасте. Она много раз была в гостях у Волошина в Коктебеле. Сборники ее стихов следовали один за другим, неизменно привлекая внимание своей творческой самобытностью и оригинальностью. Она не примкнула ни к одному из литературных течений.

Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, ты не скажешь строго:
— «Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу — всех дорог!

Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
И амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень...
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!

Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след...
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!

В 1912 Марина вышла замуж за Сергея Эфрона, который стал не только ее мужем, но и самым близким другом.

[показать]

Она жила в Москве, много писала, но почти не публиковалась. Октябрьскую революцию она не приняла, видя в ней восстание "сатанинских сил". В литературном мире М.Цветаева по-прежнему держалась особняком. Дружила с Пастернаком и Северяниным

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!

В мае 1922 ей с дочерью Ариадной разрешили уехать за границу - к мужу, который, пережив разгром Деникина, будучи белым офицером, теперь стал студентом Пражского университета. Сначала Цветаева с дочерью недолго живет в Берлине, затем три года в предместьях Праги, а в ноябре 1925 после рождения сына семья перебирается в Париж. Жизнь была эмигрантская, трудная, нищая. Жить в столицах было не по средствам, приходилось селиться в пригородах или ближайших деревнях.

http://www.hronos.km.ru/biograf/cvetaeva.html

Наверно стоит сказать, что причиной к эмиграции была и глубокая депрессия - от голода умерла маленькая дочка Ирочка и необходимо было спасать Ариадну, от голода и болезни умер наставник и друг - Блок, расстрелян Гумилёв....и Сергей Эфрон пропал,уйдя вместе с добровольческой армией

На кортике своем: Марина —
Ты начертал, встав за Отчизну.
Была я первой и единой
В твоей великолепной жизни.

Я помню ночь и лик пресветлый
В аду солдатского вагона.
Я волосы гоню по ветру,
Я в ларчике храню погоны.

С остатками деникинской армии он и покинул страну, вызвав сразу к себе семью.
О возвращении на Родину они думали постоянно.Марина и Сергей были из тех, ко понимали друг друга взглядом - то, что Сергей стал агентом НКВД для неё, любившей Россию, было только заслугой супруга.Помогать своей стране любыми способами было честью.
Разве они могли знать, что такое сталинский режим? В те времена Успехи Советкого Союза - ликвидация безграмотности, индустриализация, разительно отличались от того, что было в предреволюционной стране.

Эфрон тем временем (без ведома жены) сделался членом т.н. "Союза возвращения на родину"Этот шаг, который сначала, т.е. в свете "переоценки", мог бы показаться понятным, даже "естественным", со временем оказался фатальным. "Союз возвращения" скоро превращается в "Союз друзей советской родины", в конце концов Эфрон становится - волей или неволей, сознательно или же несознательно - не кем иным, как агентом ГПУ. Это не просто "подозрения" или же злонамеренные сплетни; это не выдумка, не клевета.

Это, к сожалению, горькая правда, - правда, которую мне пришлось проверить недавно, на основе досье в швейцарских национальных архивах, посвященного делу Игнатия Рейса, убитого агентами ГПУ в сентябре 1937 г. в Пюлли близ Лозанны .
Следствие по делу Рейса убедительно и бесспорно установило, что Эфрон не только принимал участие в выслеживании Рейса (и, между прочим, в выслеживании сына Л.Троцкого, Андрея Седова), но что вместе с другими "друзьями советской родины" он из Парижа руководил убийством и того, и другого.

Вот почему, в статье "Мокрое дело" в Лозанне" (1938), В. Зензинов включает Эфрона в число "убийц второго и третьего порядка", рядом с Белецким, четой Грозовских, Гертрудой Шильдбах, Шварценбергом, Клепининым и др. . После первых же допросов следственными властями Эфрон (как и Клепинин) счел за лучшее исчезнуть и через красную Испанию успел, в конце концов, вернуться на родину.

Тем временем все другие лица, замешанные в убийстве Рейса, успели скрыться, так что после полутора лет напрасных поисков швейцарская юстиция принуждена была прекратить дело, которое кончилось т.н. non-lieu .

С того момента, как Рейса убили, вся трагедия (а это - настоящая, подлинная трагедия в строгом, греческом смысле слова) идет к неминуемой роковой развязке. Над головой Эфрона (он слишком много знает!) висит уже смертный приговор. Но теперь, в трезвом свете всех этих событий, нам становится ясно, что с бегством Эфрона решилась и судьба Марины Цветаевой.

Ведь муж и дочь Ариадна (Аля) - уже в России; а сын Георгий (Мур) - тоже убежденный коммунист - докучает матери неустанными просьбами о возвращении на родину. Притом для самой Цветаевой, отброшенной и отвергнутой почти всеми, жизнь во Франции становится (насколько это возможно) еще более одинокой и безнадежной. Этим и объясняется знаменитая фраза Вл.Маркова (1956) : "Цветаева у Парижа на совести" .

Тем же объясняется и вопрос, полный раскаяния, Юрия Терапиано: "Как же мы могли допустить, чтоб она дошла до таких глубин отчаяния? Как мы допустили, чтоб она уехала среди такого общего равнодушия?"

Но и в Советском Союзе были такие, у которых Цветаева осталась "на совести"

Ал. Гладков в своих мемуарах передает следующие слова из разговора с Борисом Пастернаком (от февраля 1942 г.): "Я виноват, что в свое время не отговаривал ее вернуться в сов[ет-ский] Союз. Что ее здесь ждало? Она была нищей в Париже, она умерла нищей у нас. Здесь ее ждало худшее еще - бессмысленная и безымянная трагедия уничтожения всех близких..."

На вопрос Гладкова: "Кто виноват в том, что она, вернувшись на родину, оказалась так одинока и бесприютна, что в сущности, видимо, и привело ее к гибели в Елабуге?", Борис Леонидович отвечает ("без секунды раздумия"): "Я! - и прибавляет: Мы, все. Я и другие. Я, и Асеев, и Федин, и Фадеев. И все мы..."

Одиночество Цветаевой стало легендарным. Как во всем, что касается ее жизни, никто не описал это одиночество лучше, чем она сама. Помнится потрясающее место в первом письме Иваску: "Нет, голубчик, ни с теми, ни с этими, ни с третьими, ни с сотыми, и не только с "политиками", а я и с писателями - не, ни с кем, одна, всю жизнь, без книг, без читателей, без друзей, - без круга, без среды, без всякой защиты, причастности, хуже, чем собака ..."

Одной из причин этого одиночества была, по меткому выражению С. Сокольникова, "борьба двух станов, столь равнодушно раздавившая Цветаеву". Про эту борьбу он заметил (в 1958 г.), что она "еще не отгремела". Двадцать лет прошло и она, увы, не отгремела и теперь. К счастью, можно констатировать, что исследования творчества Цветаевой сделали, и "там" и "здесь", заметные шаги вперед.

Нельзя не согласиться с Сокольниковым, когда он говорит: "Мы можем быть только благодарны тем, кто, по обе стороны рубежа, собирает творческое наследие поэта . Ибо Цветаева замечательна не только "величием нравственным", но и своеобразной и оригинальной техникой стиха" .

Но цветаевское одиночество - частью и от "мук творчества", от непоколебимой ее верности ремеслу. Она отчеканивает Иваску: "Мне ни-когда, ни до чего не было дела, кроме стихов" . А Борис Пастернак скажет про нее: "Она прожила героическую жизнь. Она совершала подвиги каждый день. Это были подвиги верности той единственной стране, подданным которой она была, - поэзии" . Эта страна - разве это не та ... страна Мечты и Одиночества - Где мы - Величества, Высочества
http://www.pseudology.org/Slonim/SlonimMark2.htm

[показать]

В 1939 она восстанавливает свое советское гражданство и вслед за мужем и дочерью возвращается на родину. Она мечтала, что вернется в Россию "желанным и жданным гостем". Но этого не случилось: муж и дочь были арестованы, сестра Анастасия была в лагере.Найти работу было невозможно - друзья помогали ей, подбрасывая заработки переводами, но они сами боялись Марины, за которой, как родственницей арестованных и недавной эмигранткой, наверняка наблюдали .
Сын-подросток, родившийся за границей и просто не понимавший зачем родители привезли его в эту страну, где им явно нет места, со всем своим максимализмом обвинял мать....а она его считала единственной ниточкой, связывавшей с жизнью. Они отправились в эвакуацию в Елабугу, в Татарстан.... Марина устроилась работать посудомойкой в столовую.Последним ударом было то, то ей отказали и в этом месте.
А дальше - по воспоминаниям её сестры Анастасии , Марина очень близко к сердцу приняла слова сына Георгия, когда он со всей жестокостью подросткового максимализма заявил :"отсюда кого-нибудь из нас вынесут вперед ногами....", конечно она предпочла чтобы её.
Она не узнала, что сын, ушедший на фронт, погибнет, что дочь, вернувшись из лагеря, никогда не будет иметь своей семьи, а любимого супруга расстреляют.... может этот её поступок уберёг её душу.

сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.

хочу дополнить тему недавно появившемся дневником сына Марины - Мура, погибшим на войне..... всё-таки точка зрения сестры- Анастасии, утверждавшей о великой любви Маринв и Сергея, и ребёнка, видевшим семью изнутри, слишком разнится, и всёже:


Марина. СССР. 23 декабря 1939.
Товарищ Берия,
Обращаюсь к Вам по делу моего мужа... и моей дочери - Ариадны Сергеевны, арестованных: дочь - 27 августа, муж - 10 октября 1939 года...
Я - писательница, Марина Ивановна Цветаева. В 1922 г. я выехала за границу с советским паспортом и пробыла за границей - в Чехии и Франции - по июнь 1939 г., т. е. 17 лет. В политической жизни эмиграции не участвовала совершенно - жила семьей и своими писаниями.
В 1937 г. я возобновила советское гражданство, а в июне 1939 г. получила разрешение вернуться в Советский Союз...
Причины моего возвращения на родину - страстное устремление туда всей моей семьи: мужа - Сергея Эфрона, дочери - Ариадны Эфрон... и моего сына Георгия, родившегося за границей, но с ранних лет страстно мечтавшего о Советском Союзе...
...Если это донос, т. е. недобросовестно и злонамеренно подобранные материалы - проверьте доносчика.
Если же это ошибка - умоляю, исправьте пока не поздно...

Мур. СССР. 12 марта 40.
За тонкой перегородкой глупые дочки глупой хозяйки поют глупые романсы (боже, какая пошлятина!) и рассказывают сплетни, громко чавкая кофием... Наши хозяева (хозяйка и ее две дочери) - настоящие мещане. Странно - люди живут в Советском Союзе - а советского в них ни йоты. Поют пошлятину. О марксизме не имеют ни малейшего представления. Пытался с ними говорить о международном положении. Абсолютно ничего не знают. Не переношу мещан.

10 апреля 40.
Вчера вечером узнал от Зелинского, что Германия заняла Данию и Норвегию. Здорово. Всегда замечательно, когда развиваются события. Интересно, что будет дальше и как будет развиваться германо-англо-французская война.
Меня очень интересует, когда у меня будет первая лежанка с женщиной.

16 апреля 40.
Митька (вспомнил) сказал 12-го замечательную, по-моему, вещь: Франция, в сущности, кончилась с нашим отъездом оттуда. Действительно, вскоре после моего отъезда началась война, и все остроумие, весь блеск, все, что я так любил во Франции, абсолютно сошло на нет.
О Париже я не тоскую - раз тот Париж, который я знал, безвозвратно исчез - так оно и должно быть.

2 мая 40.
1 Мая был на демонстрации... видел танки и самолеты, слышал речь Ворошилова. Масса народу. Действительно, 1 Мая - это народный праздник. Меня поразило количество хорошо одетых людей.

16 июля 41.
Процесс распада всех без исключения моральных ценностей начался у меня по-настоящему еще в детстве, когда я увидел семью в разладе и ругани, без объединения. Семьи не было, был ничем не связанный коллектив. Распад семьи начался с разногласий между матерью и сестрой, - сестра переехала жить одна, а потом распад семьи усилился отъездом сестры в СССР. Распад семьи был не только в антагонизме - очень остром - матери и сестры, но и в антагонизме матери и отца. Распад был еще в том, что отец и мать оказывали на меня совершенно различные влияния, и вместо того, чтобы им подчиниться, я шел своей дорогой, пробиваясь сквозь педагогические разноголосицы и идеологический сумбур.
Я сильно надеялся наконец отыскать в СССР среду устойчивую, незыбкие идеалы, крепких друзей, жизнь интенсивную и насыщенную содержанием. Я знал, что отец - в чести. И я поехал.
Тот же распад, только усугубленный необычной обстановкой.

Нахожусь на борту «Александра Пирогова».
Мы плывем в 4-м классе - худшем. Мы спим сидя, темно, вонь, но не стоит заботиться о комфорте - комфорт не русский продукт. В смысле жратвы - хлеб с сыром, пьем чай. Мне на вопрос жратвы наплевать. Но чем будет заниматься мать, что она будет делать и как зарабатывать на свою жизнь?

16 августа 41.
Сегодня утром мать хотела высадиться в Казани на свой страх и риск. Но я разгромил этот план как слишком рискованный - вдруг ничего не получится? Говорят, завтра вечером мы будем в Елабуге... Что нас там ждет?

22 августа 41.
Положение наше продолжает оставаться совершенно беспросветным.
В городе неимоверное число б...
Нет, в Елабуге жить - очень мрачно. Здесь - пропадать.

Цветаева. 26 августа 41.
В Совет Литфонда.
Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда.
М. Цветаева.

Мур. 31 августа -
5 сентября 1941 года.
За эти 5 дней произошли события, потрясшие и перевернувшие всю мою жизнь. 31 августа мать покончила с собой - повесилась. Узнал я это, приходя с работы на аэродроме, куда меня мобилизовали. Мать последние дни часто говорила о самоубийстве, прося ее «освободить». И кончила с собой. Оставила 3 письма: мне, Асееву и эвакуированным. Содержание письма ко мне: «Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело-больна, это - уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик...»
Вечером пришел милиционер и доктор, забрали эти письма и отвезли тело.
Милиция не хотела мне отдавать письма... «Причина самоубийства должна оставаться у нас». Но я все-таки настоял на своем. В тот же день был в больнице, взял свидетельство о смерти, разрешение на похороны (в загсе). М. И. была в полном здоровии к моменту самоубийства. Через день мать похоронили. Долго ждали лошадей, гроб. Похоронена на средства горсовета на кладбище...

7 июля 1944 года Георгий Эфрон «убыл по ранению», как записано в книге учета личного состава. Больше сведений о нем нет.
Ему было 19 лет.

[показать]

http://www.kp.ru/daily/23974/73903/

[показать]