Через неделю мне исполнится четверть века, и я с ужасом этого жду. С ужасом — потому что каждый год время для меня замедляется и ползёт всё медленнее. Эдак я вообще никогда не состарюсь и не помру.

Спешу сообщить, что с наступлением весны шило в моей заднице пробудилось, выпустило шипастые почки и бодро резонирует, беспокоя седалищные нервы. И хотя новые мои авантюры ужжжасно похожи на старые — возможно, в этом и прелесть.

А так я пока довольна жихнью, высыпаюсь, устаю, много читаю, ещё больше гуляю, занимаюсь сексом, готовлю еду, разговариваю с крысами и пишу столько букв в день, что уже не хочется создавать что-то дополнительно. Но понимаю, что надо, не то потихоньку заржавею.

Сегодня гуляли по Васильевскому, всё же он красив местами очень, особенно "мёртвые" его кусочки, где почти нет машин и прохожих. Закрытый смешной мост, бесконечный спуск вниз на Адмиралтейскую. Вода, кажись, уже приняла пристойный вид, так что можно будет ползти на набережную Робеспьера, как только ветер будет пристойным.

Книги перестают помещаться у меня в комнате. Вокруг кровати, в шкафу, комод, платяном шкафу, на подоконнике, на антресолях и всех плоских поверхностях. Когда-нибудь я попаду в ловушку, как книжный червяк из "Цельнометаллического алхимика".

А ещё надо сходить в зоопарк, вот. Можно это сделать на халяву.

На майские придётся немало поездить туда-обратно, словно между Питером и НН расстояния почти нет. Чувствую, что начитаюсь до тошноты, а что ещё делать в поезде?

Очень по всем соскучилась и даже боюсь, потому что давно уже не общаюсь ни с кем, кроме одного человека и коллег по работе.

Надеюсь, что моя стена выдержит школьную меловую доску. Зуб, глаз и прочие части тела на неё наложены.

Спать и завтра снова в бой.

В мой день рождения я буду работать до 11 вечера.

Эх.