Сообщество

Утро. Очень раннее. Рядом с ухом надрывно и самозабвенно заливался трелями будильник. Он подпрыгивал от усердия, стараясь меня разбудить.
-Глаза... Открывайтесь, впустите в себя свет нового дня! - кричал он.
-Ладно, ладно... Проснулся уже, голосистый ты мой.
Блиинн! Как неохота открывать глаза. Как неохота вообще вставать. Утренний сон так прекрасен, тем более, что с ночным просто беда. Обычно его не было и приходилось упрашивать его сойти на меня. Глаза все-таки пришлось открыть. Некоторое время я лежал не двигаясь, затем, одним рывком откинул одеяло и опустил ноги в тапки. Мимо которых опять промахнулся спросоня.
-Чччерт! Пол холодный. Эххо-хо…
Сергей справился с тапками и пошел делать зарядку. Сама зарядка занимала немного, но на это немного надо было решиться. Особенно после теплой кровати. Но ничего не поделать, со временем это даже стало нравится.
Странно, но Сергея не покидало ощущение чего-то необычного, но очень знакомого. Того, что периодически повторяется и забывается вновь. Он не знал что это. Знал, что надо умыться и пропихнуть в себя осточертевший завтрак. Не то, чтобы он не хотел есть, но Традиция. Подъем - зарядка - умыться - завтрак - работа. И так 21 день в месяц, круглый год, 2/3 всей жизни. Тоска.
-Ладушки, - сказал Сергей отражению в зеркале, -постепенно приходим в норму и становимся похожим на человека. Вот уже лицо в зеркале светится здоровым рабочим оптимизмом. Он скорчил отражению зверскую рожу и оно ответило ему тем же.
Нет, ну что же сегодня за день? –продолжал он задаваться вопросом. -Не знаю... И все же завтрак. Хорошо. Сдаюсь. Сергей уже одевался, когда его взгляд случайно, упал на телевизор. Он не был любителем проводить вечера около ящика. Скорее телевизор служил у него придатком к видеомагнитофону. А еще на него удобно класть разного рода вещи. Но эту вещь он не него не клал. А может не помнил, что клал. Но тем не менее, на слегка запыленной поверхности лежал белый конверт. Обычный почтовый конверт, такие везде продаются сотнями. Нет, он точно помнил - не клал... На конверте размашистая надпись "Используй". Как приказ. Написано обычным черным маркером и никаких других примет… Сергей оторвал край конверта и наклонил его над ладонью. На ладонь выпал ключ. Больше в конверте не было...

Загадки загадками, но надо ехать на работу. Ощущение странного "чего-то" не оставляло меня ни на минуту. Даже в метро, стиснутый жаркими спинами, задыхаясь от недостатка воздуха, я чувствовал странный подъем. Кроме меня никто ничего похожего не ощущал. Народ вокруг как обычно спал, качая сонными головами над частоколом рук. Спали даже те, у кого глаза были открыты. Странно, но мне казалось, что они меня не видят. Кто-то читал газеты, кто-то чиркал в журнале ручкой, решая непонятные и бессмысленные для меня кроссворды. Все занимались своими обычными метрополитенными занятиями, покачиваясь в такт движению вагона. Но никто не смотрел вокруг настороженным взглядом. Никто не ощущал необычность сегодняшнего дня. Никто не озирался вокруг удивленным взглядом. Все спали…
Я доехал до пункта назначения и поднялся наверх. К воздуху. К жизни. И к муравьиной суете на работе.
Обычно я всегда прихожу вовремя, но сегодня, когда я толкнул прозрачные двери часы над входом указывали на опоздание. А впрочем, опоздал и опоздал. Почему то именно сегодня это не имело никакого значения. Даже удивленные глаза секретарши не произвели на меня впечатления. Впрочем, шефа все равно пока не было. Расписавшись в журнале я пошел к своему рабочему месту. Сел на стул и перевел дух. Немного посидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим ощущениям. Моих коллег еще не было. Правда они вообще не страдают излишней пунктуальностью, так что не стоит обращать внимания. Палец сам собой ткнулся в кнопку "Пуск" на пластмассовой физиономии системника. Зашумели, набирая обороты, вентиляторы и жесткий диск. Системный блок пробудился к жизни, вызвав из небытия набившую оскомину заставку Windows. Почтовая программа радостно запищала, регистрируя поступившую почту.

Сергей смотрел на оживающий монитор и пытался собрать необходимую для работы энергию, растраченную в дороге. Он решил, что неплохо бы выпить первую офисную кружку кофе, как послышался дробный треск шпилек и в комнату ввалились его коллеги. Это были две молодые, вечно опаздывающие и вечно спешащие девушки. Они всегда приходили вместе.
-Привет! Привет! Привет! Они улыбались, махали руками и щебетали. Как всегда, от обилия шума и внезапного вторжения в мой офисный микромир Сергей почувствовал обычное раздражение. Сразу видно, что и этот день тоже пойдет у них по накатанному маршруту. Яндекс, сайты по туризму и косметике и Дом2. Не дожидаясь их утренних рассказов о шмотках, клубах и прочей дребедени, он одел на голову наушники и сделал музыку погромче. Кайф.

Начался обычный, но такой странный и напряженный рабочий день. Я словно разделился. Одна половина меня спокойно делала макеты, ругалась с заказчиками и типографией. Другая стояла и, спокойно, смотрела на этот бедлам со стороны. Взгляд ее был скорее удивленным, чем заинтересованным. Так смотрит человек на возню красивых букашек, которых он видит впервые.
Приехал шеф. Как всегда недовольный. Как всегда со своими, выставляемыми на показ, проблемами. И, как всегда без денег. Вот, теперь он даже чуть карманы не вывернул. Жалкое зрелище. Так, требует зайти к нему. Интересно, что ему надо? Окей, окей… Иду.
-Срочно макет на вывод. Срочно пленки. Срочно клиенту. Срочно... Срочно... Срочно... Бла, бла, бла и так далее и тому подобное. Ничего интересного и ничего полезного. Я вышел из кабинета с кучей компакт- дисков, распечаток и ощущением человека упавшего в яму с навозом. Работать негр! А мне, вот именно сегодня, совсем не до работы. Я свалил всю кучу на стол и стал разбирать. Поначалу все шло через силу, но потом я, что называется, влился в работу и день поскакал вперед. Работа, работа, работа!!! Соблюдай корректность, улыбайся, не груби по телефону, даже если у тебя идет пар из ушей. Словом, любимая работа на благо постороннему дяде. Господи, как трудно сдерживаться и не двинуть в рожу самодовольного менеджера! Как скучно и трудно терпеть глупость самоуверенных до идиотизма заказчиков. Большинство из которых ровным счетом не понимает, что именно им нужно... В пылу и разгаре рабочего дня у меня начисто вылетели из головы мысли о сегодняшних ощущениях.

-Ты чего такой задумчивый сегодня?- раздался голос Ольги, одной из коллег вывел Сергея из рабочей сосредоточенности.
-Не знаю.. Так, просто мысли. Скажи, ты ничего не ощущаешь сегодня странного?
-Скорее всего, сегодня мы опять останемся без зарплаты? - попробовала угадать она.
-Это не странное. Это ожидаемое событие. Тем более, что шеф уже выворачивал свои карманы.
Тщательно накрашенное лицо Ольги помрачнело.
-Как всегда. Когда зарплата у него денег нет. Он не говорил, когда??
-Нет. - сказал Сергей и отвернулся к монитору.

Эх... Люди. На уме всегда только одно. Впрочем, я и сам такой, чего уж тут душой кривить. Законы общества, законы денег.
И все-таки, что меня сегодня заставляет нервничать? Пробел воспоминаний или, наоборот, предчувствие? Предчувствие чего? Что такого особенного в сегодняшнем дне?
Обеденный перерыв. Народ потянулся в столовую. Идите, идите. Приятного аппетита, не торопитесь, жуйте аккуратно. Хоть немного побуду наедине с мыслями. Откуда же взялся ключ? Для чего? В памяти стало проявляться что-то смутное. Что-то знакомое, но никак, пока, не оформившееся. Так бывает, когда кажется, что вот-вот поймаешь мысль за хвост, и она твоя... Но не дается. Зыбким миражом ускользает от твоих рук и он так же пусты, как и в начале...
Итак, что мы имеем: неизвестно откуда появившийся ключ в конверте и совершенно не выспавшийся человек, томимый непонятными предчувствиями. Нда. Не много. В памяти как будто сидит кто-то и, дразнясь, приоткрывает завесу. Словно играет...

Сергей не заметил, как закончился перерыв. Работнички мыши и клавиатуры вернулись на свои места, а это значит, что и ему пора продолжить свои дела насущные. Ибо предчувствия предчувствиями, а дядя платит. Или делает вид, что платит. А, впрочем, неважно. Сегодня перед внутренним взором, годы проносятся как секунды и он видел, как все эти люди и проблемы, все псевдо важные дела, трудно заработанные деньги оплывают как тающие свечи и превращаются в прах, гонимый ветром. Город исчезает, погружаясь во мрак. Сергей словно отходил от реальности, не находя ничего страшного в смерти. Она ведь только средство перехода из одного состояния в другое, более качественное. Это всегда разжигало его любопытство. Есть в этом только один минус. Окончательный выход из привычной среды обитания. Навсегда. Какое это одновременно страшное и притягательное слово. Навсегда. Его надо использовать как можно реже.

Так, девчонки опять о шмотках. Вот странные существа! Ничего в жизни их особенно не интересует. Не сидит в голове свербящая мысль. Не тревожат душу неутолённые страсти. Жизнь налажена по раз и навсегда заведенному распорядку, с незначительными вариациям. Как бабочки - однодневки. Дом, семья, потомство, ТВ. Никаких других стимулов в жизни... Тоска. И почему у людей нельзя выключать звук? А, заодно и изображение. Правда, выход всегда есть. Даже, если для этого придется копать тоннель к центру Земли китайскими палочками. Сейчас роль тоннеля на себя опять взяли наушники, а китайскими палочками стала песня Моррисона. Он пел про конец мира и войны, и о могиле неизвестного солдата. Странная песня. Очень похожа на рисунок в калейдоскопе. Рисунок текста составлялся и причудливо сложившихся кусочков-слов.
Пока я таким образом уходил от реальности, рабочий день подошел к своему логическому, кармическому и, самое главное, временному завершению.
Коллеги стали собираться домой не прерывая болтовни о насущном.
Умолк, взвыв напоследок вентилятором, системный блок. Зашуршала одежда. Разнообразные пары ботинок и туфель протопали, процокали и проскрипели по коридору. Двери офиса напряглись и выпустили из себя поток трудовой интеллигенции.

Сергей торопился домой. ОЧЕНЬ торопился. Не к ужину, тапкам и телевизору. Не к кровати. Он начал вспоминать. Это состояние подстёгивало его и вливало скрытые запасы адреналина в мышцы. Дверь памяти, наконец, приоткрылась и воспоминания хлынули в Сергея мощным потоком. Воспоминания о днях. Таких же как этот день. Воспоминания, которые спят в нас тьму поколений и, лишь иногда, и не у всех они выходят наружу. От нетерпения его трясло и он был готов тащить за собой медленно ехавший состав метро. Или бежать впереди. Он был как автомобиль с заблокированными колесами и втиснутой в пол педалью газа.
Сергей торопился домой. Времени оставалось совсем мало. Он вспомнил, вспомнил!!!

Этим вечером я входил в свою квартиру совершенно другим Я. Это как раз был тот Я, что иронически разглядывал меня сегодня весь день и ждал моего прозрения. Я вспомнил, что сам сделал ключ, выпросив его у хранителя. Я сам запечатал его в конверт и положил на видном месте, дабы он послужил катализатором памяти. И, в который раз, все получилось. И получится в следующий. Всё. Время приближается к полуночи. Пора.

Сергей поднялся с пола, где просидел в раздумьях последние часы. Положил в карман ключ и вышел из квартиры. Дверь запирать не стал. Сегодня ему и его имуществу ничего не угрожает. Он поднялся по лестнице на последний этаж высотки, в которой жил и там его путь остановила решетка, сваренная из толстых стальных прутьев. Замыкал решетку здоровенный замок, снисходительно глянувший на Сергея черным зрачком замочной скважины. Он достал из кармана ключ который легко, словно ждал этого момента, вошел внутрь и провернулся там пару раз. Замок и дужка перестали быть одним целым. Решетка открылась, освободив ему путь. Сергей прошел еще один пролет лестницы и оказался на крыше. Дух захватило от ощущения простора и несдержанной безнаказанности. Ярким пятаком весела в небе круглая Луна. Полнолуние. Полночь.

Я вцепился в ночное светило тяжелым взглядом и тогда, словно почувствовав мою готовность, Луна стала расти. Она словно взяла меня в ладони и приблизила к своему лицу. Она росла все больше и больше, постепенно заполняя пространство передо мной. Вот я уже могу различить все впадины и горы на ее поверхности. Тени, кратеры и даже камни. И в тот момент, когда она, казалось уже готова обрушиться на меня всей своей массой, я испустил длинный, тягучий вой. Он рождался где-то в груди и начинался с низких частот, постепенно поднимаясь выше и пропадая наверху за облаками. Вокруг все стихло... Тишина была абсолютной, такой плотной, что поглощала все звуки.. Даже мой, невероятно обострившийся слух ничего не мог уловить. Тогда я снова и снова стал повторять свой зов. Будто что-то звериное, давно похороненное под пластами современной цивилизации, рвалось из меня первобытным криком. Краем глаза я заметил фигуру на соседней крыше. Потом, на других крышах, стали появляться все новые и новые темные силуэты. Все смотрели вверх и звали.... Звали как я, а я - как они. И наш общий, многоголосый вой, сплетаясь из отдельных частиц в один мощный поток, будил древнее ночное солнце.
Мы не знаем друг-друга. Мы не знаем друг о друге ничего. Мы проходим друг мимо друга по тысяче раз на дню, не обращая внимания. Мы никогда не встретимся в обычной жизни, или можем работать за соседними столами так и не узнав себя. Мы, одинокие души во мраке ночи, верные слуги Полнолунья. Сегодня наш день. Сегодня наша ночь. Пусть наши души бродят сегодня по гранитным коридорам потустороннего мира. Мы будем звать и слушать музыку звезд, ветра и ночи. А завтра... Завтра мы забудем об этом и, вновь станем как все. До того момента, когда нами оставленные знаки появятся на своих местах и мы снова вспомним о Полнолунии. И снова вспомним, кто мы есть на самом деле. И тогда мы снова проснемся.

Сергей не видел всей перспективы происходящего. Своим невероятно обострившимся взглядом он не мог охватить картину всего мира, как не мог превратиться в бабочку или научиться летать. И он не знал, что в эту полночь на крыши вышли его девушки-коллеги, которые выли на луну дикими кошками, не слышал он басовый вой шефа, который сливался с воем его случайных попутчиков в метро. Он видел только ту часть мира, которую мог охватить его взгляд. Сергей думал, что принадлежит избранному обществу чувствующих Луну, но не знал, что сегодня весь мир вышел на крыши и возвышенности, чтобы сбросить с себя оковы человеческой сущности и, отдавшись во власть инстинктов, громким воем приветствовать эту волшебную ночь Полнолуния.