(вообще семч давно в сим дневнике ничего не писал и не выкладывал, всё как-то на дайри)

Нам с тобой в метро целоваться - нельзя.
И в общественных местах - тоже.
Я люблю тобой смеяться - не зря.
Ты же можешь лучом солнца - по коже.
(с) [.Cassum.]


Почему-то мне в какой-то момент показалось, что жизнь моя тосклива, сера и неинтересна. И решил за это дело выпить.
- Да ты уже пьян!
- Нифига... я просто не очень трезв...
- Сильно нетрезвый - не менее пьяный - Крис опускается рядом, так же, как и я, на пол, и так же опирается спиной о кровать. Кладёт свою голову мне на плечо.
- Люблю тебя.
- Блин, я тоже. Правда.
Целую этого странного человека. Самого прекрасного на свете.
......
Не помню, как с пола перебрался на кровать.
Крис ложится рядом, макушкой утыкается мне в подмышку, а руку кладёт на пах.
- Не надо, - слабо трепыхаюсь, - меня же стошнит.
- Я и не собираюсь ничего такого делать.
Крис прекрасен, кто бы что ни говорил, и одно только его присутствие возбуждало. Порой я мог забыть обо всём на свете, стоило только этому человеку появиться в поле моего зрения.
От одного только стона Крис хотелось кончать. Да, я получал большее удовольствие не от прикосновений, а от стонов и самого вида моей пассии. Я могу возбудиться от одного только её голоса, а иногда даже и дыхания. Как-то Крис спал рядом со мной, и не знаю, что ему снилось, но из полудрёмы меня вывел слабый, полный наслаждения стон, и это было так, что хотелось взять и поиметь, прямо здесь и сейчас, хотя бы затем, чтобы слушать и слушать, и доставлять удовольствие, и вновь слушать.
Вроде и сексуальный опыт имелся приличный, и стонал не он один, но ни с кем больше мне не было так хорошо, как с Крис. Иногда это пугало, но чаще я думал, что так и должно быть.

......

Город был серый. Вроде и большой, местами красивый, со своей историей и прочими хорошими вещами. Но - серый. Может, это просто я жил в таком районе, но для меня родной город всегда останется серым, с налётом бело-серой грусти зимой, и невыносимой духотой летом.
Я стоял и смотрел в небо, на падающие белые снежинки. Удивительно, но их замечаешь только тогда, когда они совсем-совсем рядом. И одна из снежинок всё же попала мне в глаз.
- Пойдём, - Крис тянет немного напористо
- Не хочу. Посмотри, как красиво.
- Красиво, - соглашается, - но идти тоже надо.
Наплевав на всё, притягиваю Крис к себе и целую, долго и страстно.
- Дурак, а если заметит кто? - краснеет и вытирает почти не обслюнявленные губы. Стесняется. Боится.
- Ну и что?
Хочу сказать, что всё равно люблю, что плевать на других.
- Нам же тут ещё учиться!
Молчим. Крис всё тянет меня за собой.
- А куда ты хочешь переехать?
- Ты же знаешь.
- Скажи ещё раз. Ну, пожалуйста.
Резко останавливается, так резко, что я не успеваю за ним и падаю.
- Вот дурак же, - смеется и помогает подняться.
- Так куда? - отряхиваюсь от грязи пополам со снегом.
- В Петербург. Или Москву.
- Петербург, - решаю я.
Он внимательно на меня смотрит – и смеется.

……

- Да все же знают, что они лесбиянки. Отстань от этой... странной.
Не люблю это слово. Лес-би-ян-ка. Вроде бы и ничего особенного, но с детства наполнено негативной энергией.
Ведь достаточно большой город, красивый, с древней историей и прочим, и прочим. Почему же большинство его так узко мыслит и готово пальцем показывать на тех, кто не такой, как они?
Крис не жмётся рядом, как это бывает на улице, а вполне смело и дерзко высказывает своё негативное мнение по поводу таких, как они, людей.
Кто-то бросает в мой адрес довольно обидную фразу, которая хоть тут же и забывается, но ранит ничуть не меньше.
- Да иди ты, - обнимаю Крис и увожу подальше от них.
Это даже бегством сложно назвать. Как можно убегать от стаи глупых непереубеждаемых лбов?
Они мне чем-то напоминают обезьян.

……

- Красимира?
Он согласно кивает.
Продавщица забирает деньги и пробивает чек, и мы, нагруженные продуктами, наконец-то выходим на улицу.
- Что за страна? – недовольно ворчит Крис, - чтобы купить пиво, надо непременно предъявлять паспорт.
Улыбаюсь. С Крис очень редко хочется грустить.
- Идём быстрее домой.
- Что тебе всё так не терпится, извращенец, - ворчит, и я замечаю, что он всё ещё стесняется.

……

Снимаемая на двоих квартира имела как плюсы, так и минусы. Плюсы были в том, что не страшно было пропалиться перед родственниками. Также в качестве плюсов была возможность смотреть на обнажённого Крис так долго, как только можно.
- Перестань, - краснеет до самых пяточек.
- Что именно перестать? – поглаживаю по бедру.
- Смотреть на меня…
- Почему?
Покусывает губу с самым обиженным личиком.
- Я же некрасивый.
- Ты – самое прекрасное, что я когда-либо видел.
Вздыхает.
Встаёт с кровати.
- Ты куда?
- В душ, куда же ещё.
Берёт из шкафа чистое бельё. Крис, в отличие меня, делит всё на грязное и чистое: чистое в одну стопку, а грязное – в другую, и привести в подобающий вид.
- Я с тобой, - подрываюсь с места.
Тихо-тихо хихикает:
- Герой-любовник.

……

Вроде бы прошло уже много лет. Университет закончен, постоянная работа, своя квартира. Всё то, о чём я если думал, то как-то вскользь. Другая, не студенческая, взрослая жизнь.
А я всё ещё возбуждаюсь от её дыхания, голоса, прикосновений, и, кажется, готова жить с ней до самой-самой смерти, как жена с женой, кто бы что ни говорил.
Ведь Крис – моя единственная любимая и самая прекрасная.