Глава 4.

Люциус и Сириус смотрели друг на друга несколько минут. Хотя Блек оставался в образе собаки, Малфою не составило труда понять, кто перед ним. Питер Питтегрю немало поведал соратникам о Блеке и Гарри Поттере. Блондин вытянул перед собой палочку, Бродяга приготовился к прыжку. Люциусу хотелось проклясть кузена жены не столько из-за презрения к предателю крови, сколько из неприязни к дураку, позволившему Дамблдору увлечь себя и пренебречь крестником. Ведь Сириус мог знать о том, как живется Гарри, и все равно не спешил ему на помощь. В следующий момент Люциус подумал, что его мальчик вряд ли одобрит, что крестному причинят вред, ведь он обожает эту шавку, да и наверняка этот предатель чистокровных здесь не один, а с другими членами Ордена. Они пришли за Гарри, и его Люциуса сейчас обвинят в нападении на дом Мальчика-Который-Выжил! Тут уж они не упустят возможности засадить его в Азкабан, даже если им плевать на Поттера. Малфой настороженно огляделся, и это дало Сириусу несколько минут для того, чтобы обратиться в человека. В отличие от Малфоя он ни на секунду не задумался есть ли у Пожирателя сообщники и насколько все это может быть опасно.
- Пожиратель! – завопил он. – Это ты… ты все устроил!
- Если бы ты знал, как с твоим крестником обращаются эти магглы, ты бы мне спасибо сказал, - прищурился Люциус. Теперь, когда эти твари были мертвы, проснулось беспокойство. В порядке ли Поттер? Дадут ли ему нужные зелья и микстуры? Смогут ли поставить правильный диагноз? Конечно, у Дамблдора есть возможность определить мальчика в лучшую палату Мунго, однако это совсем не значит, что старик действительно это сделает. Люциус представил, что мальчишка мог бы лежать в одной из комнат Малфой-мэнора под присмотром его личного врача, а сам хозяин дома мог бы навещать его в любой момент. Можно было бы сидеть у постели Гарри и держать его за руку. Люциус вздрогнул от злости. Если бы Гарри Поттер был обычным ребенком так могло бы быть, но в этом мире есть Дамблдор и Волдеморт, которые могли уничтожить их обоих, из-за которых Люциус не мог позволить себе слабости.
- Я знаю, как с Гарри обращаются магглы, - оскалился Сириус. – Поэтому и здесь.
- А, - высокомерно протянул Малфой. – Так значит Орден не прибыл сюда по тревоге, услышав крики из дома. Ты просто решил навестить крестничка.
- Крики боли? – сглотнул Блек.
- Да, Гарри кричал, - злясь на себя и на весь мир, прошипел Люциус. – Когда ему руку сломали, когда стекло из очков попало в глаз. А где была ваша хваленая охрана из Ордена? Кто-нибудь из ваших охранников видел, как Поттера рвало в подворотне? Кто-нибудь знает, как мальчик зарабатывал деньги? Кто-нибудь знал, что он собирался бежать?
Малфой разозлился настолько, что забыл об осторожности и стал надвигаться на Блека. Чистокровный аристократ едва не забыл о чести волшебника. Ему захотелось ударить Сириуса по лицу собственной рукой. Как посмела эта блохастая шавка так плохо заботиться о крестнике?! Люциус сам был крестным Панси Паркинсон, и, хотя и не выносил эту самовлюбленную девчонку, он, конечно, не позволил бы кому-либо поднять на Панси руку или что бы бедняжка питалась объедками! Блек вздрогнул. Он не понимал причины гнева аристократа. Однако Сириус не выносил прессинга и заорал в ответ.
- А ты? Ты-то откуда все знаешь, урод? Стоял и любовался, да? Небось твой-то отпрыск в достатке и неге, а Гарри приходится за всех отдуваться!
Сириус выхватил палочку и атаковал Пожирателя первым пришедшим на ум заклинанием.
- Секо!
- Протего! Круцио! – не остался в долгу Люциус.
Ничего не соображающие от злости мужчины дрались несколько минут. Вследствие которых, Люциус получил серьезную рану на ноге и вынужден был прислониться к забору, чтобы стоять, а Сириус был ранен в правую руку и перехватил палочку в левую. Оба оказались лишены маневренности и застыли в нескольких метрах друг от друга, не сводя с противника взгляда.
Блек оценивал свои возможности. Все-таки он был хорошим аврором в свое время и бои рассчитывать умел. У Люциуса Гарри не было, скорей всего мальчика забрал кто-то из сообщников Малфоя, значит Гарри уже у темного лорда. Блондин серьезный противник, набивший руку в темной и боевой магии в первую войну с Волдемортом, так что все, чего Сириус может добиться сейчас это либо смерти, либо нового ранения, а это будет бессмысленно. Прежде, волшебник ринулся бы в атаку все равно, но теперь он был единственным, кто может позаботиться о Гарри, единственным, кто может рассказать мальчику правду. Блек зажал кровоточащую руку.
- Еще встретимся, - пообещал он и аппарировал. Почему-то Сириус был уверен, что Волдеморт не убьет Гарри, наверное, потому, что Дамблдор и светлая сторона подвели его, ему хотелось думать, что и Темная сторона совсем иная, чем он привык видеть. Блек был уверен: нужно найти логово Лорда. Там будет и его крестник. Но сначала, он чуть подлечится!
Малфой сжал кулаки, когда Сириус исчез. То, что бравый Блек покинул поле боя, Люциус воспринял, как подтверждение своей версии: Гарри уже в Ордене Феникса, в безопасности. Люциус с трудом поднялся на ноги и, в последний раз взглянув на дом, с которым у него было связано столько плохих и хороших воспоминаний, тоже исчез.
Минуту спустя в открытое окно Дурслей влетела министерская сова. Она бросила на кухонный стол письмо из департамента образования. В послании была повестка в суд для Гарри Поттера, за использование магии на каникулах. Как всегда чиновники не озаботились тем, чтобы подумать, зачем подросток употребил столько боевых заклятий, им и в голову не пришло, что на спокойной магловской улочке разыгралось настоящее побоище. Это был просто отличный повод сломать палочку ненавистного для них юноши.
Наземникус же вернулся на свой пост только через полчаса. Волшебник радовался удачно прошедшей сделке по сбыту краденных метел. Ему удалось переправить несколько старых Комет за границу. Он не обратил внимания ни на стремительно подсыхающие капли крови Сириуса и Люциуса на газоне, ни на подозрительную тишину дома. Тисовая улица как всегда была респектабельна и слепа.

Вальпурга наблюдала за тем, как мимо нее прокрадываются члены Дамблдоровского Ордена, стараясь слиться с тенями и перешагивая через скрипучие половицы. Орденцы свято верили, что за шторами она мирно спит, и не хотели ее будить, боясь очередных воплей. Что было в корне неверно, но Вальпурга не собиралась их в этом разубеждать. Как только сын впустил в ее дом предателей крови и грязнокровок, леди Блэк приказала Кричеру наложить на ткань штор заклятье проницаемости, после чего каждый раз с интересом наблюдала за попытками прокрасться мимо нее. В этом доме шпионили не только живые. В данный момент, ее интересовало их отношение к тому, что хозяин дома исчез. Но, не смотря на то, что почти в каждой комнате было по наблюдателю-портрету, складывалось ощущение, будто на всех кто жил в доме и кто имел отношение к Ордену, наложили обливейт. Никто не вспомнил о том, что из дома исчез последний представитель рода Блэк. Что очень сильно злило Вальпургу, и еще больше убеждало, что грязнокровкам и предателям крови не место в магическом мире. Единственные представители, которые своим поведением заставляли к себе приглядываться Вальпугру, это неугомонные близнецы, которые взамен того, чтобы продолжать прятаться у себя в комнате, и в очередной раз над чем-то экспериментировать, начали терроризировать своих родственников, и особо расслабившихся Авроров из состава Ордена. И они были теми, у кого в комнате не было ни одной картины, так что их мнение по поводу происходящего тоже не было известно благородной матроне.
Еще женщину беспокоило отсутствие оборотня, но с этим было хоть что-то понятно. Его Дамблдор лично отправил в стаю нейтральных оборотней, которые так элегантно уходили от контактов Грейбека, что тому даже не к чему было подкопаться, чтобы показать, что он обижен. Вальпурга сильно сомневалась, что Люпин найдет этих оборотней, тем более сможет их перетянуть на сторону Ордена.
В тот момент, когда леди Блек решила посетить свою картину, в скрытом помещении за кухней, на лестнице показались близнецы Уизли. Эти двое осторожно крались, стараясь, чтобы об их появлении никто не узнал.
- Знаешь Фред, я не уверен в том, что мы поступаем верно, - не смотря на шепот, Вальпурга прекрасно расслышала слова Джорджа.
- Джордж, не паникуй, мы все правильно делаем. Так мы, по крайней мере, будем знать, что в доме еще один посетитель, а если правильно настроим зеркало, то и будем знать, кто пришел. Мне надоело караулить на лестнице, чтобы знать обо всех приходящих. Ты же слышал, они совсем не обратили внимания на то, что Сириус исчез. И хотя Дамблдор явно его никуда не посылал, тот предпочитает это замалчивать. Будто он не понимает, что если он попался Пожирателям, то очень скоро магия особняка, просто вышвырнет всех нас на улицу, - Фред в очередной раз замер на лестнице, прислушиваясь к раздавшимся шагам над головой, но топот переместился по коридору, раздался хлопок двери. Парень поморщился и продолжил осторожный спуск.
- А если у нас не получится, мы разбудим эту мегеру. До встречи с ней, я не предполагал, что портреты тоже могут сойти с ума. А если нас застанут рядом с портретом, нас быстро отправят чистить третий этаж. Мерлин, мать уже ведет себя как хозяйка дома, - парня передернуло.
У Вальпургии по мере перешептывания близнецов все больше вытягивалось лицо. «Все-таки, эти двое больше получили от деда и дядьев, чем от матери. Когда Сириус вернется, стоит поговорить о том, чтобы на правах дальних родственников, перевести из рода отца в род Прюэттов. Они как это ни удивительно, достойны этого», - с такими мыслями леди Блек продолжила наблюдение за близнецами.
Те, даже не подозревая, о том, что за ними наблюдают, сперва подошли к шторам, и наложили на них несколько заклятий, явно собственного сочинения, которые были завязаны на входную дверь, после чего начали колдовать над зеркалом, висящим в прихожей, и небольшим зеркалом, которое в руках держал Фред. Сейчас, когда они не пытались дурачиться, сказать, кто где, оказалось проще.
В тот момент, когда парни накладывали последнее заклинание на зеркала, входная дверь открылась, и сработали наложенные на шторы заклятья, которые должны были раздвинуть шторы.
На пороге стоял давно всем похороненный Ремус, так как большинство считало, что оборотни скорее порвут Люпина на меховые ленточки, чем пойдут с ним на контакт. Близнецы замерли на манер восковых фигур мадам Тюссо, так как леди Вальпурга, только вздернула бровь, когда шторы прошелестели, открывая портрет.
- О как интересно. Ремус, здравствуй, - после того, как женщина налюбовалась на замершего соляным столбом оборотня, и вытянувшимися лицами близнецов, она продолжила. – Так, мальчики заканчивайте с зеркалами, и двигайтесь в сторону комнаты Ремуса. Ремус, тебя я жду там же. Нам надо поговорить.
После чего женщина исчезла с полотна в коридоре, успев заметить, что шторы повинуясь заклятьям, вернулись на место, закрывая портрет от посторонних взглядов.
Близнецы отмерли раньше, и, переглянувшись, наложили на зеркала последнее заклинание, после чего развернулись ко, все еще не отмершему, оборотню. Тот поймал устремленные на него взгляды и встряхнулся, сбрасывая оцепенение.
- Нужно будет поинтересоваться у Хагрида, что же такое могло сдохнуть у него в лесу, - после чего направился к себе в комнату. Близнецы, пожав плечами, направились следом за мужчиной.
Когда оборотень перешагнул порог, то замер соляным столбом во второй раз. В комнате, в отличие оттого, что оборотень помнил по прошлым посещениям этого дома, было чисто. На кровати было свежее постельное белье, оформление комнаты разительно поменялось, сменив темные тона, на более нейтральные. Близнецы, заглянув через плечо своего бывшего профессора, одобрительно присвистнули.
- Нам бы в комнате так уборку устроили.
- Критчер! – Вальпурга, устроившаяся в кресле на картине, хозяин которой в данный момент, находился на пейзаже в комнате младшего Уизли, прекрасно услышала комментарий близнецов. Когда вызванный домовик появился в комнате, она, глядя на, в очередной раз, вытягивающиеся лица оборотня и парней, приказала. – Убери комнату близнецов, и измени оформление комнаты в более нейтральные цвета. Только сначала принеси что-нибудь перекусить. Не думаю, что сегодня им стоит ужинать на кухне. Молодые люди, может, наконец, пройдете в комнату и присядете, разговаривать стоя будет не очень удобно.
Тек, как болванчики кивнули и прошли к удобным, креслу и дивану, с обивкой светло-бежевого цвета.
- Итак, молодые люди, может, расскажете, зачем вам понадобилось накладывать заклятья на шторы и дверь в прихожей?

Вокруг было что-то теплое и мягкое, было настолько уютно в этом нечто, что Гарри не хотелось открывать глаза. Но чем больше Поттер приходил в себя, тем сильнее было неудобство, в горле першило, в глаза, будто, песка насыпало, а мышцы крутило, от неподвижной позы. Хотелось пить, но наработанная благодаря родственникам осторожность, не позволила подать голос, чтобы попросить воды. Да и сомневался парень, что его хотя бы услышат. Хлопок двери оказался для парня полной неожиданностью, и юноша бы вздрогнул, сорвав всю свою маскировку, и только то, что мышцы и так не хотели его слушаться, не позволили этому случиться.
- И как он? – в комнате раздался незнакомый женский голос, от которого у Гарри по спине пробежал холодок, настолько безэмоционален он был.
- Спит. Мы влили в него столько зелий, что я не удивлюсь, если он проспит до вечера, если не до завтрашнего утра, - на этот раз был мужской, или скорее даже мальчишеский голос. В котором тоже отсутствовали эмоции, но только на первый взгляд, прислушивающийся Гарри, различил хорошо замаскированное беспокойство, что парня удивило. И как видно заметил не он один.
- Зачем ты полез в окно? – вслед за вопросом, раздались тихие шаги, и обладательница ледяного голоса, прошла вглубь комнаты и, судя по шороху, села. – Ты разобрался, почему тебя так потянуло к мальчику?
- Фэб узнал. Его крестный Сириус, - данная фраза ничего не сказала самому Гарри, зато видимо многое сказала собеседнице того, кто решил подежурить у кровати Гарри. Услышав данную фразу, она рвано выдохнула и тихо, но довольно эмоционально выругалась.
- А вот это называется, вляпался, Грей. А теперь я повторю вопрос. Зачем ты полез в окно. Судя по тому, что там устроил Люц, он бы о мальчишке позаботился.
- Ты сама тогда сказала, что Люциусу доверять не стоит, неизвестно что у него на уме, а Абрахас воспитывать всегда умел и вряд ли его сын, сильно отличается по характеру от него самого, - опроверг слова девушки названный Греем. – А полез я потому же, почему ты так не хочешь встречаться с Люцем. Я не мог не полезть. И давай закончим разговор, - почти все, что услышал Гарри, было для него непонятно, но то, что он понял точно, это то, что он не на Тисовой, эти люди не доверяют Люциусу, и его лечат.
Если женщина и хотела что-то добавить, то это ей не позволил сделать еще один хлопок двери.
- Тобиас? Ты же сказал, что все что нужно, мы уже влили в Гарри, разве нет? – удивленно обратился к вошедшему Грей.
- А я не с зельями, твой подопечный скоро должен проснуться… уже проснулся, - ответил тот, кого назвали Тобиасом. Откуда тот узнал, что Гарри уже в сознании подросток не понял, но решил, что притворяться все равно не имеет смысла. Но, открыв глаза, Гарри понял, что зря это сделал, свет ударил по ним, выжимая из них слезы и вызывая резь. Отчего гриффиндорцу пришлось зажмуриться. Тут же он услышал, как по карнизу вжикнули кольца-крепежи штор.
- Попробуй еще раз, Гарри, - окликнул его голос Грея. Парень осторожно приоткрыл один глаз, и тут же в изумлении распахнул оба. Он видел. Без очков. Шевеление сбоку быстро вывело подростка из шока, и тот перевел взгляд на тех, чей разговор он с таким вниманием слушал и вновь замер. В дверях с подносом стоял Снейп, а в креслах у камина сидели Сириус и женский вариант Люциуса. Но чем больше Гарри вглядывался в своих не то похитителей, не то спасителей, тем больше видел отличий. Синеглазый брюнет, так похожий на Сириуса, скорее был сверстником Гарри, у девушки были намного более тонкие черты лица, глаза скорее походили на ртуть, чем на серебро, да и волосы довольно сильно вились, в отличие от Люцеусовских. Парень, стоящий в дверях с подносом, походил на Снейпа, те же черные глаза и волосы, но нос его хоть и имел горбинку, но все же она не была столь выдающейся как у профессора зельеварения, кожа была всего лишь светлой, а не бледной, да и выглядел он намного моложе. Да все трое выглядели на семнадцать-восемнадцать лет.
Когда взгляд Гарри стал более осмысленным, Тобиас подошел к кровати и поставил поднос на тумбочку рядом.
- Ну что, пришел в себя? – получив в ответ неуверенный кивок, брюнет продолжил. – Ну, раз пришел, давай знакомиться. Я Тобиас, он, - парень кивнул головой в сторону синеглазого парня, - Грей, а наша дама – Эва. С нами еще Фэб. Но думаю, с ним ты познакомишься немного позже. А сейчас, тебе стоит поесть.
В конце тирады, Тобиас не обращая внимания на напряженного Гарри, помог тому сесть и поставил ему поднос на колени, после чего, все так же сидя на кровати, развернулся с блондинке с брюнетом.
- Грей, раз ты все равно будешь тут, вручаю тебе расписание приема зелий, - вслед за словами черноглазый бросил Грею свиток.
- Ого, а чего так много? – воскликнул, после того, как развернул далеко не маленький список, Грей.
- А потому что целитель в нашей команде я, а не ты. У парня там столько всего, что этого не исправишь даже за год. Благо, что у нас остались связи с азиатскими черными рынками. Иначе бы мы и зрение парню бы не исправили. Я посмотрел на диоптрии его линз, он был слеп, как крот, без них, - пояснил Тобиас и, взмахом руки попросив Эву следовать за собой, поднялся с кровати и покинул комнату. Эва, вздернув бровь, проследила за ним, но с кресла поднялась и удалилась вслед за парнем.
- Гарри, все же тебе стоит поесть, поверь мне, после того, как Тоби тебя собирал по кускам, он не станет тебя травить, - обратился к гриффиндорцу Грей, после чего погрузился в чтение свитка. Гарри с сомнением осмотрел поднос. Но в этот момент живот сообщил, что хозяин дурак, и им стоит все же подкрепиться. Решив, что действительно травить его, смысла нет, даже если его решат сдать Волдеморту. Редллу он пока был нужен живым, на столь «оптимистичной» ноте, Гарри принялся есть.

Люциус уселся в кресло, предложенное директором, и нарочито скучающим взглядом окинул кабинет. Как Попечитель Хогвартса он бывал здесь не раз, и его всегда поражало убранство этого помещения. Это место казалось самим олицетворением магии. Таких редких, интересных артефактов не было даже в Малфой-меноре, где его предки копили их веками. Люциус вздохнул и перевел взгляд на волшебника, который в годы студенчества вызывал взволнованный трепет и поклонение, позже, когда Люциус вступил в Пожиратели Смерти, уважение, а теперь только ненависть. Дамблдор был виноват в том, что Гарри так несчастен, что стал таким человеком, которого Люциус полюбил. Мерлин, да. Малфой готов был себе признаться, что любит Поттера. Не то, чтобы он желал его тело, но чувствовал расположение к нему, как к человеку. И это Альбус был виноват, что сейчас Люциус словно подросток страдает от невозможности увидеть объект своих чувств. К тому же Поттер был серьезно ранен, и Люциус действительно беспокоился за него.
- Итак, мистер Малфой, зачем вы просили меня о встрече? – вежливо поинтересовался директор, блеснув очками.
Прошла неделя с тех пор, как Гарри пропал. В «Пророке» не написали об этом ни полслова. Люциус с трудом сдерживал себя, вызывая недоумение у Нарциссы и Драко. Только они, его семья, могли заметить, что с невозмутимым главой дома Малфоев что-то не так. Но они молчали. Люциус задавал осторожные вопросы в министерстве, прислушивался к докладам Северуса на собраниях, даже послал соглядатая в Мунго, но нигде не упоминалось о возвращении Гарри в волшебный мир или о его ранениях. Конечно, не было ничего удивительного в том, что Орден Феникса скрывался сам и скрывал ошибки директора в отношении Мальчика-Который-Выжил, но хоть какая-то информация просто обязана была появиться. В любом случае, единственным способом, которым он мог оставаться рядом с мальчиком и дальше, являлось вступление в Орден Феникса.
Люциус был хитрым и изворотливым, но в какой-то степени верным. Ему внушала отвращение сама мысль о шпионаже и служении двум господам. Он симпатизировал Северусу, но вовсе не горел желанием заниматься такой же деятельностью. Тем более, что фактически его истинная лояльность не принадлежала ни Дамблдору, ни Волдеморту, а лишь Гарри.
- Дорогой директор, я просто подумал, что возможно, в сложившихся обстоятельствах, вам потребуется поддержка моей семьи.
- Обстоятельствах? – невинно улыбнулся директор. Люциус обратил внимание, что вопреки обычаям чаю ему не предложили. Конечно, Альбус не доверяет ему, подозревает подвох, но отказаться на прямую от услуг Малфоев тоже не решится. Блек, по мнению аристократа, после недавней стычки, разумеется, рассказал всем, что это Люциус виноват в плохом состоянии Поттера, но сам Гарри все еще, Малфой надеялся, доверяет ему и постарается снять с Люциуса все подозрения и обвинения.
- Возрождение Темного Лорда, директор, не будем отрицать очевидное, - протянул Люциус.
- И вы предлагаете мне поддержку, мистер Малфой? – поинтересовался Дамблдор. – Любопытно, на каких же условиях?
- Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности, - это было правдой. Он не хотел, чтобы его близкие оказались в опасности, поэтому эти слова казались идеальным предлогом. Дамблдору не обязательно знать, что Люциус ни за что не доверил бы их безопасность Ордену Феникса. – Драко вынужден постоянно находиться в школе и мне бы не хотелось, чтобы он стал объектом ваших и Лорда интриг. Я готов сотрудничать с Орденом Феникса… до определенных пределов.
- Конечно-конечно, - кивнул директор. – Итак, вы готовы предложить нам некоторую информацию. Однако шпион в рядах Темного Лорда у нас есть, так что вам придется очень постараться, чтобы принести что-то полезное.
- Для начала, я мог бы не говорить Лорду, на кого на самом деле работает Северус Снейп. Я занимаю весьма высокое положение в иерархии, и наш Хозяин доверяет мне и моим суждениям, - сообщил Люциус. Северусу Малфой всегда симпатизировал, а когда Драко пошел в школу между ними завязались даже приятельские отношения, но если бы этого потребовала безопасность кого-нибудь из Малфоев или Гарри, то Люциус не раздумывая отдал бы Снейпа на растерзание той или иной стороне. – К тому же, мне доступно больше информации. Вы можете не сомневаться в моей полезности, директор. И вы это прекрасно знаете.
Директор вздохнул. Малфой был слишком опытен в интригах и разговорах полунамеками, чтобы его можно было обвести вокруг пальца. В отличие, от остальных Орденцев, которыми можно было крутить как душе угодно, особенно Сириусом. Стоило только при Блэке произнести волшебную фразу: «Так лучше для Гарри», и анимаг готов был пойти горы сворачивать.
- Что ж, мой мальчик, - неестественно улыбнулся в бороду директор. Малфой скривил нос от такого обращения, но возражать вслух не стал, смирившись. – Что бы мы оба были уверены друг в друге, нам стоит подписать магический контракт.
Люциус раздраженно кивнул. Он понимал, что такого решения не избежать и собирался быть весьма осторожен с формулировками, которые будут записаны на листе пергамента. Позже, когда Гарри войдет в силу, договор можно будет просто порвать, а пока можно рискнуть некоторой свободой, чтобы быть рядом с мальчишкой. Малфой на секунду отвлекся, раздумывая. Он еще не решил, какие отношения с Гарри собирается поддерживать при посторонних. Стоит ли им показать симпатию и привязанность друг к другу или наоборот продолжать противостояние? У обоих этих вариантов имелись свои преимущества. Ну, ничего. Время все переосмыслить еще было. Вряд ли ему позволят увидеть Поттера в течение ближайшей недели.
Люциус неохотно расписался под контрактом, почувствовав, как неожиданно начала пульсировать метка на левом предплечье. Похоже, его хозяин чувствовал даже намек на предательство. Малфоя передернуло. Поскорей бы вырос Поттер, чтобы защитить их всех от этих двух старых манипуляторов, которые слишком заигрались своей войной, чтобы считать людей чем-то кроме кукол, предназначенных для их развлечения.