10. Так называемые друзья. (перевод Каирин)

Следующим утром Гарри пришел в столовую, которую он нашел с помощью Вобли, где все уже собрались.
- Доброе утро! – он, сладко зевнул, подошел к своему крестному отцу и поцеловал его в щеку.
- Гарри, - воскликнул Сириус, поворачиваясь. - Мы беспокоились о тебе. С тобой все хорошо?
- Я в порядке. А что, не должен был? - смутившись, ответил черноволосый парень, смутно ощущая, что он упускает что-то важное.
Удержав его на расстоянии руки и проверив его на наличие видимых повреждений, Сириус ответил:
- Потому что, Малфой сказал нам, что ты, после своей небольшой прогулки по магазинам, был в слезах и с тех пор прятался в своих покоях. Что случилось?
- Это личное, - зарычал он на блондина, сидящего за Сириусом и Ремусом. - Не было ничего. Сири, со мной все хорошо.
Сириус попробовал возразить, но оборотень положил свою руку ему на бедро и таким образом отвлек Блэка, что и позволило крестнику откусить от его круассана, в то время как Ремус молча предложил ему свою чашку кофе с молоком.
- Ты знаешь, это может быть не понятно для тебя, постоянно сидящему рядом с Уизли, но у нас достаточно еды, чтобы есть свой собственный круссан и пить свой собственный кофе, - поддразнил слегка Драко Поттера и вздернул бровь.
- Это, в самом деле, так, Драко? - он обошел вокруг стола, направившись к тому месту, где сидел Малфой-младший, и наклонился к спинке стула. - Но ты кое-что забыл...
Драко тем временем пришлось нелегко, чтобы скрыть свое... возбуждение. Хорошо, что Вы ожидали? Он был совершенно здоровым веселым подростком, и не каждый день, шикарный волшебник, что-то практически мурлыкает ему на ухо:
- Что? - быстро спросил он, затаив дыхание.
- Факт, что я очень ленив, - прошептал немного обольщающе Гарри, и отломил половину, покрытой медом булочки Драко, перед тем как изящно присесть рядом с Мастером зелий.
- Поттер отдай, - усмехнулся белокурый парень, остальная же часть стола в это время либо смеялась (Сириус), либо скрывала смех (Ремус и Нарцисса), либо ухмылялась (Люциус и Северус) или выглядела совершенно невинной (Гарри).
- Я бы посмотрел, как ты заберешь ее обратно, - таким был ответ зеленоглазого волшебника. - Ты не будешь возражать, если я продолжу завтрак, пока ты составляешь план мести?
- Без проблем, ты, так или иначе, слишком худой, - согласился слизеринец, немного усмехнувшись, поскольку видел, насколько неприятен такой комментарий Гарри.
- Почему каждый говорит мне про это? - спросил он сердито. - И ты, не смей говорить - "потому что оно так и есть", - добавил гриффиндорец, с негодованием смотря на Сириуса.
- Как тебе понравились твои новые покои? - Люциус, который сидел во главе стола и ел что-то подозрительно походившее на хлебные злаки, решил сменить тему.
- Да, они очень большие, - Гарри улыбнулся, поскольку он не забыл, как он проснулся в его новых покоях этим утром.
Они были еще более просторными, чем гостевая комната Северуса, но у его комнат, цвет был светло-кремовым, с вкраплениями более темно-коричневого, в отличие от темных цветов гостевых покоев. Первым, что он заметил после пробуждения, была непривычно огромная и мягкая кровать. Покрывала были бордовыми (Рон терпеть не может такие) с рунами, а в центре была одна большая подушка, в которую он ранее зарылся головой. Однако кровать была не тем, что отличало эту комнату от гостевой. Отличием являлось то, что Гарри заметил следующим, огромное французское окно, занимающее все пространство от одной стены спальни до другой, сквозь которое было видно небольшую речку, куда он ходил на днях с Люциусом, скамью и целый парк. Вид был невероятный.
Он, должно быть, выпал из реальности, потому что ему потребовалось довольно много времени, чтобы заметить Свина, сову Рона, который приземлился перед ним (на место отсутствующей тарелки) с красным конвертом, привязанным к одной из лап.
- Свин, тебе тоже доброго утра, - поприветствовал он небольшую птицу, которая счастливо щебетала и терлась об его руку, пока он отвязывал конверт, - ты хочешь кусочек моей булочки? Не жди ответа, я отошлю его с Хедвиг, хорошо?
Свин прощебетал еще раз, прежде чем вылететь через открытое окно, отставляя красный конверт в руках Гарри. Красный дымящийся конверт... У Гарри не было времени открыть его, не говоря уже о чем-то большем, прежде чем вопиллер начал на него кричать пронзительным и сердитым голосом Гермионы:
- Ты неблагодарная маленькая шлюха, ты действительно теперь счастлив? Я имею в виду, теперь у тебя есть все, не так ли Поттер? Что он тебе предлагал? И не говори мне о мире и свободе Сириуса, ты действительно думал, что мы купимся на это? Не все столь легковерны, как ты. Итак, что это? Власть? Он обещал тебе отдать нас, как твоих рабов? Это то, чего бы ты хотел, не так ли? Так забудь о подобном, мы не твои друзья, и мы не будем твоими рабами. Или он предложил тебе деньги? Но ты не нуждаешься в нем для этого, не так ли? В конце концов, ты спишь с Малфоем, а они, конечно, не мало платят своим шлюхам. Но который Малфой? Скорее всего, они тебя делят, да? А что говорит Сириус по этому поводу? Но, так или иначе, он не самый умный, раз не увидел, что Питер предатель. Хотя я не настолько уверена в этом, но было бы всем намного лучше, если бы ты был мертв, и мы жили бы в мире. Живой, ты! Слышишь? Ты убил Седрика. Тебе не понравилось то, что он популярнее тебя, не так ли? И затем ты вернул, Сам-Знаешь-Кого так, чтобы ты смог еще раз сыграть героя? Какая неудача, что министерство тебе не поверило. И почему они должны были? Ты знаешь, что слишком много Круциатусов, могут повредить рассудок, да? Помнишь Лонгботтомов? Но ты знал, что перед нами и не сказал нам! И какой друг ты после этого, ха? Нет, единственный важный человек для тебя, это ты сам! Твои постоянные жалобы на Дурслей, только потому, что они не поклоняются тебе, как делают это все остальные. По моему мнению, они намного лучшее окружение для тебя, чем твой идиот-крестный или его друг. Я должна поздравить их когда-нибудь с тем, что они задурили тебе голову, по крайней мере, немного. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что у Рона и меня тоже есть проблемы? Реальные проблемы, а не то, что тебе кажется! Твоим родителям повезло, что они мертвы, по крайней мере, они не ответственны за тебя. Без нас ты - ничто...
К счастью Северус вернул себе самообладание прежде, чем Гермиона начала оскорблять кого-то еще (а именно его), и поджег кричащее письмо. Внезапная тишина выдернула Сириуса из оцепенения, и в мгновение ока он оказался рядом со своим тихо плачущим крестником и взял его к себе на руки.
- Шшш, все в порядке, - попытался он успокоить своего крестника. - Ты же знаешь, что все, что она сказала, не правда. Шшш...
- Возможно, было бы лучше, если бы вы ненадолго оставили нас одних, - обратился Ремус к семье Малфой и Мастеру Зелий. - Если это возможно.
- Конечно, мистер Люпин, - ответила Нарцисса, с заинтересованной, но искренней улыбкой. - Если вам потребуется что-то, мы будем в кабинете Люциуса, или вы можете попросить домового эльфа, - с этим она выпроводила всех и закрыла за ними дверь.
Тем временем, Сириус стал ходить взад-вперед с несчастным парнем на руках, как это сделали бы вы, чтобы заставить ребенка заснуть, гладил его по спине и бормотал утешительные слова, пока душераздирающие рыдания не сменились на тихие всхлипывания. Когда, в конечном счете, Сириус устроился на подоконнике, Ремус присел позади него и притянул их обоих в объятья, призвав мысленно одеяло, которым он укрыл дрожащего парня. Он тоже успокаивающе погладил его по спине.
- Он заснул? - спросил через некоторое время Ремус, проведенное ими в тишине.
- Нет, - ответил сам мальчик вместо Сириуса. - Вы же не..., - он задохнулся. - Вы же не ненавидите меня, да? Пожалуйста, не ненавидьте меня...
- Тише, никогда не смей подумать, что мы тебя ненавидим, черт, даже не смей думать, что мы тебя не любим, потому что это не так, - серьезно предупредил Сириус. - Грейнджер не имела никакого права так тебя оскорблять, и только то, что она думает, что она делает, показывает, насколько она неправа в том, что она сказала. Ей повезло, что у нее был такой друг как ты. Ты - интеллектуальный, красивый, забавный, экстраординарный и сильный молодой человек, и я хочу, чтобы ты верил мне!
- Тогда, почему они ненавидят меня? - спросил сквозь рыдания парень в его руках.
Было не меньше сотни ответов на этот вопрос, десять из них убедили бы кого угодно, что они просто слишком остро отреагировали на последние события и что все будет хорошо. Еще двадцать заставили бы понять, что причина не столь важна, потому что всегда есть люди, которые просто ненавидят вас. Около тридцати заставили бы почувствовать себя лучше и уверили бы вас, что о вас действительно заботятся. Остальные вероятно заставили бы рыдать еще горше, потому что независимо оттого, что за ответы это были, они просто не были достаточно хороши. Если, правда, целью не стояло усугубить состояние. Зная Сириуса, Ремус боялся, что он выберет один из неправильных ответов, и ему было искренне жаль, что он не мог ответить вместо него, поскольку он привык общаться с любыми детьми. Счастливые дети, сверхактивные дети, истеричные дети, мелодраматичные дети, грустные дети, задетые дети. Он был полезен в подобном деле. Это - та причина, по которой его в свое время сделали префектом, даже при том, что некоторые баллы Сириуса и Джеймса, были выше, чем у него. И это - та причина, из-за которой именно его посылали приносить извинения, если одна из их шуток неумышленно причиняла кому-то боль.
- Возможно, ты мог сначала нам рассказать, что случилось вчера в Косом переулке, гм? - мягко убеждал анимаг. - Ты встретил там Рона и Гермиону, не так ли?
Гарри всхлипнул еще раз, тем не менее, кивнул и рассказал, что случилось вчера, после чего мальчик зарылся головой в темно-синюю мантию Сириуса:
- И затем я убежал, и теперь они ненавидят меня!
- Шшш, послушай меня, - успокаивал его анимаг, и Ремус принес еще одно одеяло, оборачивая его вокруг вздрагивающих плеч. - Я расскажу тебе историю о твоих родителях. Хорошо? Я никогда не говорил тебе, что я без памяти влюбился в твою мать, не так ли? - Гарри немного поднял свою голову и в удивлении посмотрел на своего крестного. - Да, это было недолго, на пятом году, перед тем, как я стал встречаться с Ремусом. Это было неудивительно, поскольку Джеймс говорил только о ней без остановок и указывал на ее превосходное поведение. Так, когда я тоже стал замечать подобные вещи и стал думать о ней больше, чем обычно, я поговорил с Джеймсом. Сначала он был в ярости, и я уверен, если бы не Чары Конфедициальности, половина населения школы тогда бы оглохла, - хихикнул он, с мечтательным выражением глаз, прежде чем возобновить свою историю. - Я сказал ему, что думаю. Что в нет ничего серьезного - в конце концов, у меня подобное было не раз - и что я не планирую увести ее у него. Поскольку он имел больше прав - я уверен, если бы твоя мать услышала бы тогда нас, то мы бы не отделались только хромотой. В последующие несколько недель - я попросил его, чтобы он прекратил говорить о ней какое-то время, чтобы я смог найти другую девушку, которая бы вскружила мне голову. Конечно, Джеймс согласился, и не заговаривал о ней, примерно в течение следующих трех недель, пока я не начал встречаться с одной девочкой-хаффлпаффкой, и не сообщил Джеймсу, что я больше ничем не угрожаю его отношениям с Лили. Джеймс тогда сказал, что рад этому, поскольку он действительно любил твою мать, но он был так же рад, что наша с ним проблема разрешилась, так как наша дружба была более важной для него. Естественно, он сказал не так, но это был способ сказать мне, что если бы я действительно любил Лили, и она выбрала бы меня, то он бы принял это.
- Так... а можно уточнить, что ты мне этим хотел сказать? - спросил запутанный Гарри.
- Позволь мне сначала пересказать тебе другую историю, обо мне и одной крысе. Я думаю, это было на четвертом курсе, когда та крыса влюбилась без памяти в одну девочку. Это не было чем-то необычным, поскольку Питеру нравилось много девчонок. К его неудовольствию чувство редко бывало взаимно, и многие девочки только терпели его, так как он общался с нами. Эта девочка тоже влюбилась без памяти - в меня. И действительно, кто может ее винить? - Гарри коротко рассмеялся, а Ремус слегка ударил Сириуса по руке. – Конечно, Питер не видел в этом препятствия и только попросил меня отступить, что не было проблемой, при условии, что мне она не интересна - у Питера никогда не было хорошего вкуса. Однако это не делало более привлекательным его, или менее влюбленной девочку. Когда же наступил тот день, когда девочка предложила мне с ней встречаться, я ей сказал, как можно вежливее, что она не подходит мне, и я не буду с ней встречаться. Она восприняла это не очень хорошо и стала избегать меня и естественно, Питера. Питер обвинил в этом меня, сказав, что я все разрушил и, что я самовлюбленный. Он не разговаривал за мной в течение долгого времени, пока не нашел себе новое увлечение, - несколько мгновений Гарри был тих, поэтому Сириус продолжил: - Что я хотел сказать. Если бы Гермиона действительно любила Рона или заботилась о вашей дружбе, она, по крайней мере, попыталась бы радоваться за него и для тебя, как я был рад за Джеймса, и он был бы рад за меня, если бы у меня все сложилось с Лили. Она же действует так, как сделал Питер и это не говорит в ее пользу. Что касается Рона, если бы он любил тебя, он или боролся бы за тебя или был бы самым лучшим другом, которого ты мог бы желать. Возможно он, наконец, согласится с этим, но я не думаю, что он достаточно взрослый, чтобы действительно любить, все же, по моему мнению, тебе лучше без них, как нам было без Питера.
- Я все же потерял своих друзей, Сириус, - глухо ответил его крестник. – И даже при том, что мне будет лучше без них, они все еще презирают меня и не хотят иметь со мной ничего общего. Я теперь буду совершенно один в Хогвартсе.
- Гарри, помнишь то, что ты сказал Тане? – прервал Ремус, склоняясь рядом с Сириусом, чтобы тот мог посмотреть на него заплаканными глазами. – В Хогвартсе намного больше людей, чем Рон и Гермиона, у них есть свое мнение об окружающем. Я уверен, что ты найдешь новых друзей!
- Кстати, что на счет сына Малфоя? – предложил Сириус. – Я не очень люблю этих чистокровных фанатиков, но они кажутся довольно нормальными, и разве не ты мне говорил, что он предлагал тебе дружбу на первом курсе?
- Ты не рассердился бы на меня, если бы я подружился со слизеринцем? – удивленно спросил черноволосый парень.
- Нет, Гарри, - запротестовал Сириус, обнимая его немного крепче. – Хотя я должен признать, что я их недолюбливаю, но у них должны быть и хорошие стороны. И если они желают поддержать тебя против Дамблдора, то я дам им шанс.
- Спасибо, - впервые улыбнувшись, сказал Гарри. – Я чувствую себя уже немного лучше, хотя я все еще сожалею о том, что она сказала про вас двоих.
- О, не волнуйся, нас оскорбляли намного хуже, - рассмеялся Сириус. – Я думаю, что общее мнение в Хогвартсе было то, что я получал свои хорошие оценки или благодаря взяточничеству, или шантажу, или спя с учителем. Но могу уверить, что ничего из перечисленного я не делал.
- Сириус правильный.
– Большое спасибо!
– Тихо, Бродяга, будучи другом, могу сказать, что он не плох…
- Ну, я честен!
– Однако быть его другом, может стоить тебе нервов, - добавил Ремус периодически перебиваемый восклицаниями Сириуса.
Гарри слегка улыбнулся и высвободился из объятий Сириуса, который ругался на оборотня за то, что тот был «скуп», с таким обиженным голосом, что вы почти могли бы подумать, что он серьезно относится к своей жалобе. Ключевое слово тут «почти».
Когда Сириус уже замер с наполовину пустой чашкой кофе над головой, намериваясь бросить ее в Ремуса, в знак благодарности, послышался стук в дверь столовой. Они все развернулись на стук с палочками на изготовку (Сириус, которого судят – безуспешно – затолкнул своего крестника себе за спину.).
В проеме двери показалась серебристо-белокурая голова Драко, вслед за которой показалось и все остальное тело (Это совершенно не достойно, прятаться за дверью):
- Мне жаль прерывать вас, но Темный Лорд решил появиться не предупредив, и хотел бы видеть вас.
- Спасибо, Драко, - с невероятным самообладанием сказал Гарри, чем удивил молодого блондина. – Если дашь нам немного времени, мы скоро появимся в кабинете твоего отца.
Слизеринец кивнул и исчез, спокойно прикрыв дверь за собой.
- Гарри, ты не должен идти к нему, если не хочешь, - предложил Ремус, а Сириус с энтузиазмом закивал, но Гарри только недоверчиво улыбнулся, стоя перед высоким зеркалом в серебряной оправе, проверяя лицо на наличие следов того, что он плакал, прежде чем выйти из комнаты.
Сириус был уже на полпути к двери, когда Ремус перехватил его за руку:
- Я всегда спрашивал себя, почему именно тебя сделали крестным отцом, Бродяга, но теперь я считаю, что Джеймс и Лили сделали прекрасный выбор.
К его удивлению, Сириус рассмеялся над его словами:
- О, похоже на Луни, я полагаю, что это беспокоило тебя на протяжении долгого времени. Знаешь почему, крестным стал я, а не ты? Естественно Лили хотела сделать крестным тебя, но Джеймс настаивал на моей кандидатуре, таким образом, они заключили сделку: кто бы ни присматривал за Гарри, сначала тот должен был получить письмо. Так будучи, привлекательным, великолепным Сириусом Блеком, он увидел бы меня. Конечно, ты тоже неплохо смотришься...
- Я думаю, обсудить твою гипотезу можно и попозже, - прервал Ремус, прежде чем анимаг смог продолжить свое пространное объяснение о том, почему его внешность превосходит внешность Ремуса. – Или ты хочешь оставить крестника в обществе Слизеринцев и Темного Лорда?
Сириус не ответил и вместо этого выскочил в дверь. Слегка посмеиваясь, за ним последовал Ремус.